Чужая луна - стр. 12
– Ну, если не нам, то кому-нибудь еще.
– Большевикам?
– Они тоже хотят есть, – спокойно ответил Лоренц. – У меня пока нет причин их ненавидеть.
– Приехали! – Ольга Павловна обожгла мужа негодующим взглядом.
– Хватит! Больше не будем об этом! В тебе просто говорит сословная злоба. Я же читал их листовки. Все могло обойтись без крови, если бы твоя родня и другие такие же согласились поделиться своими излишествами с бедными. В конце концов, Россия настолько богатая страна, что всего этого хватило бы на всех.
– Похоже, ты уже становишься большевиком.
– Пока еще нет. Но я тоже против как социального, так и экономического неравенства.
– Прекрати! Побереги хоть психику мальчика, – Ольга Павловна снова обняла Юру, поцеловала его в голову. – У него отца убили большевики!
– Его отца убила война, – не согласился Лоренц.
– Ты называешь это войной? Это государственный переворот, грязный и подлый. Русские против русских.
– Хватит, Ольга! – вспылил Лоренц. – Сегодня не время для дискуссий. Отправь мальчика в ванную и, кстати, простирни его униформу.
Ольга Павловна молча встала, взяла Юру за руку, и он послушно пошел за нею.
После ужина и ванны Юра крепко уснул. Но ночью где-то далеко, похоже, что в Каче раздались несколько выстрелов, а спустя какое-то время стрельба повторилась. Юра проснулся еще после первых выстрелов и стал прислушиваться. Видимо, сказалось пребывание в партизанском лагере, где надо было всегда быть начеку.
В доме было тихо. Это удивило Юру: Лоренц-то должен был проснуться!
Юра прошлепал к спальне взрослых, постучал в дверь.
– Да-да! Это ты, Лиза? – отозвалась Ольга Павловна.
– Это я, Юра. В Каче стреляют.
Константин Янович торопливо схватился и уже через минуту вышел на ступеньки. Прислушался. Кругом стояла глухая тишина, которую подчеркивал только одинокий тоскливый собачий лай.
– Юра, может, тебе показалось? – спросила стоящая сзади Лоренца Ольга Павловна.
– Н-нет, по-моему, раз пять стрельнули, а потом еще… тоже раз пять… может, больше, – как-то не совсем уверенно сказал Юра.
– После партизанщины тебе еще долго будут сниться военные страсти, – недовольным голосом сказала Ольга Павловна и с досадой добавила: – Я теперь до утра не усну.
– Нет, не приснилось… Стреляли… Мне показалось, в той стороне, – Юра указал в сторону Качи.
– «Показалось», – проворчала Ольга Павловна и поднялась к входной двери, оттуда скомандовала: – Марш по постелям!
Расстроенный недоверием, Юра ушел к себе, улегся, накрыл голову одеялом, чтобы больше ничего не слышать. Но, даже несмотря на одеяло, даже не напрягая слух, он услышал какую-то перепалку между Лоренцом и тетей Олей. Он высунул голову из-под одеяла, прислушался.