Чужая кровь - стр. 29
Домик, сделанный из деревянных бревен, потемневших от старости, с белыми оконными рамами, до низа которых поднялась трава, спокойно ждал хозяина. Одна половина крыши была покрыта шифером, другая – кровельным железом, очевидно, набитым прямо на деревянные скаты. Железо поржавело, и, хотя все еще не сгнило насквозь, до этого момента ему, судя по всему, оставалось недолго. Половину дома закрывал высокий, как казалось, куст, но это был срубленный под пень карагач, из кочерыжки которого теперь буйно росли молодые ветви с мелкими рифлеными листьями. Деревянный забор у дома был свален, и теперь любой желающий мог просто подойти к окну и заглянуть внутрь. Первое слева окно было заклеено газетой, другие занавешены белыми кружевными шторками. Вообще, дом доживал свои последние годы и очень скоро, скорее всего, сразу же за стариками, должен был уйти в небытие. Крыльцо и вход располагались с другой стороны строения. Яков, также напяливший маску, прицепив ее на крепления шлема, снял оружие с предохранителя и, определившись с направлением, пошел по тропинке во двор. Сагитай шел позади, осматриваясь и время от времени кидая осторожный взгляд на крышу здания.
Во дворе располагалось несколько деревянных сараев значительной степени ветхости, ржавый запорожец без колес, с пятнами куриного помета сверху, куриными подкопами и, как ни странно, двумя белыми курицами, сидевшими в этих самых углублениях. Яков остановился, Сагитай обошел его сбоку и встал рядом. Картина не вызывала особых подозрений, особенно если учесть, что в стойле шевельнулась большая пегая корова на привязи и требовательно замычала.
– Вроде нормально все? – шепотом спросил Сагитай.
– Ты погляди, – указал гранатометом в сторону коровы Яков.
Корова стояла одна под навесом, рассчитанным на двоих. Небольшой, около метра, заборчик закрывал от взгляда Сагитая то, что было видно Якову. Рядом с ней, ближе к людям, лежал иссушенный труп другой коровы. Ребра торчали через тонкую шкуру, тусклые полуоткрытые глаза ввалились. Она лежала на полу, неестественно вывернув голову, а цепь, которая была застегнута вокруг ее шеи, натянулась. Кроме того, через открытую дверь стоящего рядом курятника виднелось несколько неподвижных пернатых тушек. Ветер вяло шевелил хвостовое оперение пестрого петуха, неподвижно лежащего прямо у двери. Живая корова, скосив на них темно-синий глаз, замычала еще раз, требовательнее. В закрытом снаружи на крючок сарае, стоящем недалеко, грохнулось пустое ведро, дверь качнулась.
– Ох ты, Зорюшка ты моя… – дед оказался у них за спиной. – Недоенная же стоит! А-а-х! – вырвалось у него, когда он увидел труп второй коровы. – Марта! Что же это с тобой? А? Околела?! Ах ты ж…