Чужая измена - стр. 37

— А где кот? — я стала заикаться.

— На руках у неё, паршивец, устроился. И сидит, даже не рыпается.

— Ребята, ну где вы? Скорее! — закричал Роман. — Ещё одно крепление развалилось. Рядом с Макаром. Что там с верёвкой?

Я с трудом поборола тошноту и принялась помогать Яну. Пока руки были заняты, мысли о Макаре немного сбавили обороты. Но когда ребята стали обматываться импровизированной верёвкой, я снова разволновалась.

Я всё ему скажу. Должна сказать. Обязательно скажу, если всё обойдётся. Как много, оказывается, он для меня значит.

Мне стало стыдно, и я заплакала. Я совсем забыла про Иру. Как она там на такой высоте?

Как не пыталась себя перебороть — не смогла подойти и посмотреть, как они с котом держатся и ждут помощь. Почему-то была уверена, что Варшавский выкидывает там, на высоте, пошлые шуточки. И мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться на месте Иры.

Чтобы это он меня спасал, за меня волновался, держал за руку, гладил ладони… И кота, который зачем-то полез на Славу.

Я даже не заметила, когда села на пол, привалившись к стене. Пришла в себя, лишь когда услышала грохот за окном и крик наших девочек.

15. Глава 14

— Вставай, Настя! Да вставай же! Все живы!

Я смотрела на Алёну и ничего не понимала. Шум в ушах не прекращался. Наоборот усиливался с каждым ударом сердца.

Я с трудом поднялась на ноги. Подруга почему-то нахмурилась и дотронулась до моего лба:

— Что случилось, Настя? У тебя температура?

— У меня всё хорошо. Как Макар? Он… — я запнулась на полуслове: — Как Ира?

— Всё хорошо. Наши ребята помогли им выбраться. Никогда бы не подумала, что Роман может быть таким изобретательным, — сказала Алёна и добавила после небольшой паузы: — И смелым!

— Так там же… Такой грохот стоял, — я закрыла уши руками, потому что боль пронзила мою голову насквозь.

— У тебя сильный стресс, — обняла меня подруга. — Да это кирпичи полетели, задели с грохотом подоконник внизу. А девчонки наши крик подняли.

Алёна загадочно улыбнулась. Я вслед за ней перевела свой взгляд на дверь. Макар собственной персоной со скучающим видом подпирал косяк, растирая свои ладони.

Его улыбка заставила моё сердце замереть. Я хотела подойти к нему, но не осмелилась. Все мои планы рассказать Варшавскому, как я переживала и волновалась, с треском провалились. Глядя на его довольную физиономию, я подумала, что он только посмеётся над моими чувствами.

Он сам приблизился ко мне, порывисто обнял и замер. Мне даже показалось, что в повисшей тишине я услышала, как глухо, но быстро стучит его сердце.

— Давай, Настюша, выдыхай уже. Всё спасены, — по его интонации я поняла, что он снова улыбается. — Настя, ты слышишь, что я говорю?