Чужая истина. Книга первая - стр. 8
Спустя несколько часов, Эйден сидел в палатке лысеющего хирурга, вытянув перевязанную ногу на его койку и пил его самогон. Угрюмый медик преобразился в радушного хозяина после того, как раненый юноша помог ампутировать бедолаге десятнику почерневшую кисть, раздробленную ударом копыта… Потом был ещё боец с болтом в боку. Здоровый мужик вырывался и плакал, как ребенок, когда ему прижигали рану. Его пришлось крепко держать. А вот лейтенант, с рассечённым позвоночником, молчал, когда хирург приподнимал и переворачивал его на койке. Эйден и тогда пригодился, здорово облегчив работу медика, ловко извлекая еле заметные лоскутки одежды из глубокого пореза на пояснице. Так что после непростого, во всех смыслах, дня, в тесной палатке сидели не просто отощавший, покалеченный юнец и хмурый ворчащий хирург, а Эйден и Лоран. Не друзья, но почти приятели.
– Как нога-то? Не ноет? Не пульсирует?
– Конечно, ноет, – чуть хмыкнув, кивнул Эйден, медленно водя рукой над масляным фонарем. – Но я ныть не буду, – добавил он легко улыбнувшись, чтобы не показаться грубым.
– Пытаешься острить – значит всё в порядке.
Лоран отставил маленький раскладной табурет и удобнее устроился на холщовых мешках. Судя по тому, как они промялись под весом мужчины – там были какие-то тряпки.
– Здорово помог сегодня, благодарствую. Поработали будь здоров, а ведь я надеялся малость передохнуть перед отправкой к Кумруну, – он чуть привстал на своем лежбище опираясь на локоть, громко хлюпая, глотнул из деревянной полукруглой чаши и продолжил. – Эко вас посекли. Тебе-то ещё, можно сказать, свезло.
– И не говори, – продолжая греть руку над фонарем, Эйден так наклонил предплечье, что кривой рубец, перехваченный бледными следами стежков, отбрасывал причудливые тени на пологе палатки. – Я вообще везучий. За последние полгода уж в третий раз счастья привалило. А про «посекли»… – он на секунду задумался. Тень, медленно изменяющая очертания с наклоном руки, напоминала то далекие горы, то беспорядочные волны. – Так нимийцев, наверняка, ещё больше полегло.
– Да, я слышал. Что-то около двух сотен.
Они коротко переглянулись. То, что ни один не верил в гуляющую по лагерю байку – не имело абсолютно никакого значения.
– А что там, – Лоран чашей указал на извилистый шрам на руке юноши, – в предыдущие два раза-то?
– Это пикой, когда нас из-под Элрина теснили, – розоватый, рваный след, протянувшийся наискось через предплечье почти на десять дюймов, напомнил как узкий хищный наконечник вспорол кожу и мясо, змеей скользнув вдоль древка его собственного копья. – Есть ещё рёбра… Срослись чуть коряво. Это я под копыта угодил. Коновал наш, лагерный, тогда тоже говорил, что я везучий.