Чужая Глубина - стр. 35
Прищуренный взгляд мехиканца упёрся в старика:
– Да тебе-то какая разница? Тебе в рейд не идти, тяжести не волочь! Чего разбухтелся? Опять подагра постучалась в гости?
– Так ведь за вас бедных волнуюсь, – шмыгнул носом Михас. – Не все ж мне о себе-то думать!
– Да пошёл ты, инфекция ходячая!
Погрузив предпоследний ящик, глубинщики принялись за оборудование.
– Очень интересная шутка, – подкрался сзади, Анук и осторожно протянул руку к массивному стволу Бурана – мощного гарпунного оружия.
– Айа-ай-яййй! – резко рявкнул стрелок, заставив ихтиана подпрыгнуть на месте.
– Квварзи-мерзко!
– Это ты точно подметил! Такая пушка не для твоих склизких лап, – артистично сморщился Хоаким, а затем в действие продемонстрировал мощь Бурана. Легко подхватил его со стола, словно умелый жонглёр покрутил им в руках, а затем, прицелившись, выстрелил в висевшие на стене толстые металлические листы.
Короткий хлопок сопровождался ярким серебристым сиянием. Так бывает во время электрического разряда. Только в данном случае сработал механизм искрицы, названный так из-за возникающего во время вылета гарпуна светового эффекта.
– Ох, как великолепно! – ничуть не испугавшись, восхитился Анук.
– Ещё бы, – гордо согласился стрелок, выпятив грудь. – Такой мощью можно любую морскую тварь пришпарить раз и навсегда! Или…
– В том случае, если она первая не пришпарит вас, – докончил за него ихтиан. – Оно ведь на кого нарвёшься, не так ли? Если акулёнок какой, то пугнёшь ты его своим бум-бахом, а если глубинный скат попадётся? Он и не такие фокусы вытворять умеет. Да на расстоянии поболее вашего.
От подобной наглости и самоуверенности нечеловека Хоаким едва не лишился дара речи. До сей поры он никогда не общался с представителями подводного мира, всецело полагаясь на дипломатические способности бригадира, именно поэтому сейчас его несказанно задело слегка нагловатое поведение ихтиана.
– Ты что хочешь этим сказать, зеленокожий? Что мы слабее вас?!
– О, простите, – замахал руками Анук и, сжав кулаки, стал немного подрагивать. Цвет кожи поменялся почти мгновенно – из травянистого, приобрёл темно-синий оттенок.
– Так-то оно лучше будет…
Хоаким едва не вскипел, но, к счастью, решил не накалять обстановку и быстро успокоился. Такие чудеса встречались ему впервые, и любое их проявление стрелок воспринимал неоднозначно. Вернее, они вгоняли его в некий ступор. Ему, как типичному представителю рациональной Теории рождения мира, были чужды любые проявления чего-то необъяснимого, а значит, и весьма опасного.
– Да что б тебя гады сожрали, чёртов хамелеон! – взревел стрелок.