Чужая дуэль - стр. 52
Стахов возмущенно всплеснул ладонями.
– И кто ж тебе барин, такого наплел?
– Да так, – неопределенно пожал я плечами. – Люди болтают.
– Я не знаю, что где болтают, – рубанул рукой воздух Андрюха, – но с прошлой Пасхи Николай Александрович вели себя тише воды, ниже травы. Ты вот у дружка свого спроси, околоточного. Он власть, врать не будет. Все как есть подтвердит.
– Спрошу, обязательно спрошу, – машинально протянул я, напряженно переваривая неожиданные сведения и вдруг меня осенило. – Слушай, а ты что-нибудь про отношения между братом и сестрой Прохоровыми, знаешь?
Стахов опустился рядом со мной на корточки, достал из кармана трубку и начал размерено ее набивать. Я терпеливо ждал окончания процесса. Тем временем Андрюха выбив сноп ослепительных искр, запалил трут огнива, прикурил, окутавшись сизым ядовитым облаком. Несколько раз затянувшись, он хитро прищурился на меня.
– Только между нами, барин, ты уж не продавай никому… Когда я в прошлом годе освободился, то бедствовал совсем. Никак фарт не шел, а тут с бабенкой столкнулся дворовой, из имения Прохоровского. Пожалела она меня, подкормила, ну я, разумеется, отработал сполна, – Андрюха игриво подмигнул. – И тут-то мне в голову и пришло у хозяев ее пошустрить. Ну и стал, вроде как между делом выспрашивать, что к чему. А бабы, они что? Винца ей плеснешь, так она до утра готова языком чесать. Такого наболтала…
– Чего такого-то? – не выдержал я столь пространного вступления. – Ближе, ближе к делу.
– Дык я и говорю, – как ни в чем ни бывало, продолжил Стахов, – от дворни-то никаких секретов нет. Плохо Николай Александрович с сестрицей ихней жили. Прям как кошка с собакой. Та все на братца папаше жаловалась. Никого не стеснялась, криком кричала, что, мол, загнать его надоть, куда подале, где Макар телят не пас. Фамилию, мол, позорит. Женихов распугивает. А когда их превосходительство с Христинкой сошелся, да вроде как остепенился, сестрица и вовсе с цепи сорвалась. Кажный Божий день как резаная голосила, что родный брат открыто со шлюхой проживает, а в нее, мол, пальцем тычут и обсмеивают.
– И чем дело кончилось? – я достал папиросу из портсигара и закурил.
– А я почем знаю? – принялся выколачивать трубку Андрюха. – Пропала моя бабенка. Вот вдруг взяла и пропала. Я уж грешным делом струхнул, что про мой интерес по простоте душевной кому трепанула. На дно тогда залег. А ее больше нет, не видел.
Поднявшись с коряги, я потянулся и кисло посмотрел на осведомителя.
– Да уж, Андрей Васильевич, не порадовал ты меня. Совсем не порадовал. Ничего полезного от тебя я сегодня не услышал. Все больше пустой треп, да бабьи сплетни какие-то… Ни хрена ты не заработал.