Чужая дочь - стр. 6
– Ну все, все, Рита, Риточка, я вернулся! Я дома!
Они только собрались поцеловаться, как снизу раздался важный голос:
– Дядя, а у меня вот – зуб выпал!
Говоров опустил глаза. Какой-то темноглазый мальчишка дергал его за полу шинели и тыкал пальцем в свой ротишко с темной дыркой между зубов.
– Ох! – Маргарита не то заплакала, не то засмеялась, обняла мальчишку и привлекла к себе. – Ох, Котик, это же наш папа с войны вернулся…
Говоров даже покачнулся, глянул недоверчиво.
Котик? Костя? Сын?!
Схватил его, оглядел всего, держа на вытянутых руках: волосы светлые, Маргаритины, глаза темные – его, Говорова… Сын!
– Константин, вырос! Сынок! Золотой ты мой!
Прижал к себе.
Костя еще успел гордо сообщить:
– Мне уже шесть лет! – А потом заорал: – Папка, родной! – да так и припал к отцу.
Маргарита, державшая палку Говорова, вдруг спохватилась, запахнула халат, схватилась за папильотки:
– Ох, что же это я!
И улетела в комнату.
Говоров поставил сына на пол, смотрел восхищенно, как на чудо какое-то:
– Совсем вырос… Мужик!
– С возвращением, Михаил Иванович, – негромко сказал сосед, стоявший в дверях кухни.
– Соседушка! Евсей Ильич! – радостно кинулся к нему Говоров. – Живой!
– Как видишь. Правда, немного подремонтированный – осколком прошило еще под Курском.
Он показал кожаную варежку, прикрывавшую ампутированную кисть.
– Под Курском? Обидно… – сочувственно сказал Говоров. – Но главное ведь, что живой. Верно?
Стук каблуков прервал их разговор. И Говоров ошарашенно уставился на возникшую в дверях Маргариту.
Она сняла папильотки и уложила свои чудесные волосы, переоделась во что-то такое шелестящее, шелковое, серебристое, в вырезе платья была видна грудь, огромные глаза сияли, губы цвели улыбкой, и Говоров разволновался вдруг, как мальчишка, при виде этой красоты.
Он и забыл, как красива Маргарита! И эта грудь в вырезе…
А Маргарита все одергивала наряд, поправляла волосы, бормотала что-то вроде: «Твое любимое платье… Я похудела, да?», волновалась до дрожи, как девчонка на первом свидании.
Она и забыла, как же это волнует, когда на тебя смотрят глаза мужа… любимого и любящего, да! Все мысли о каких-то там змеях, пиявках и львицах вылетели из головы!
Ох, как он смотрит!.. Конечно, истосковался по жене. И Маргарита истосковалась по нему! Так и кажется, что сейчас схватит в охапку и утащит в постель. Нет, конечно, сейчас нельзя, ведь рядом Котя и Евсей Ильич, а ей пора на работу. Но вечером! Но ночью…
По телу Маргариты пробежал блаженный озноб! И тут в дверь протиснулся какой-то неказистый солдатик лет пятидесяти с маленькой девочкой, которую он ловко держал одной рукой, и большим чемоданом в другой руке.