Чужая дочь - стр. 18
Так и есть…
– Земля тебе пухом, Таська, – пробормотал Говоров и поджег правый край снимка. Там, справа, был запечатлен он – влюбленный и счастливый капитан!
Фотография начала обугливаться, Тасино лицо дрожало в дыму.
Почему он тогда не понимал, насколько сильно любит Тасю? Почему позволил войне их разлучить? Почему она молчала о беременности?! Он бы настоял на том, чтобы ее отправили в тыл. Он бы не допустил этой нелепой гибели!
Говоров словно забыл о том, что Тася погибла именно тогда, когда ехала с новорожденной дочкой в тыл…
Такова была ее судьба. А быть им вместе, значит, была не судьба!
Его судьба – там, за дверью, плачет от обиды и ревности. Его судьба – Маргарита. И ради нее, ради детей – ради Лили, в конце концов, – он должен, должен сжечь этот снимок!
Забыть Тасю…
Пусть все его прошлое достанется этой горькой ночи. А утром начнется новая… старая жизнь.
Маргарита встала невыспавшаяся, злая, да еще и муж уехал в горком ни свет ни заря, оставив ей этакое ни с чем не сравнимое удовольствие: кормить приблудную девчонку завтраком и заботиться о том, чтобы найти ей няньку.
Но вот поди объясни людям, с какого неба упала в семью Говоровых эта дочка! Нет, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Наверное, сотни этих пэпэжэ, походно-полевых жен, этих шлюх фронтовых, возвращаются домой, принося, так сказать, в подоле, вернее, привозя в подоле гимнастерки незаконных детей. Но чтобы с таким приплодом вернулся мужчина! Подполковник! Политрук! Это… это просто непостижимо уму!
И надо же, чтобы так повезло именно Маргарите Говоровой!
А деваться совершенно некуда. Не разводиться же с мужем. Хватит, нажилась одна! Говорова только отпусти – пиявки-змеи-львицы мигом налетят, даже не поглядят, что у него дочка. И с приплодом к рукам приберут!
Значит, и Маргарите надо скрепиться и закрыть на это глаза.
Она старалась, правда… Но девчонка и впрямь оказалась просто ненормальная!
Скажем, подходит утром Маргарита к столу с двумя тарелками каши: несет детям (детям!!!) завтрак. И видит, что Лилька взяла да и уложила в свою кружку с чаем соленый огурец!
Маргарита, конечно, мигом выхватила этот огурец, бросила в миску, к остальным.
Лилька вытаращилась на тарелку с кашей с таким удивлением, будто никогда не видела ни тарелок, ни ложек. Они там что, в детдоме, ели руками из общей миски?!
Да запросто. Если она ест соленые огурцы с чаем, то всякое могло быть!
Тут еще Котька начал капризы разводить: и каша надоела, и горячая она…
– Котя, подуй! – велела Маргарита, косясь на девчонку: та налила чай в блюдце и шумно дула на него, так, что брызги разлетались.