Чужая дочь - стр. 13
Хотя… как же это он забыл? От кого-то слышал фразу, показавшуюся тогда ужасно смешной и нелепой: женщины, мол, любят ушами.
На самом деле это так же гениально, как про опережающий удар по противнику на неизвестном ему направлении!
Ну, тут Михаил свою фамилию оправдал… На всю катушку! И в конце концов Рита сказала, что фамилию ему надо менять на Поцелуев.
Потом призналась, что Михаил ей всегда нравился, но она считала его тюхой по сравнению с Виктором Ефремовым. Однако даже Ефремов никогда в жизни не решился бы похитить девушку! А ее похитили… как в кино…
Ну да, нравились Рите решительные парни, что тут еще скажешь!
Вспомнив это, Говоров собрался наконец проявить решительность в налаживании супружеских отношений и тронул жену за плечо.
Она не шелохнулась.
Поцеловал пестренькую баечку халатика, обтягивавшего это худенькое плечо…
Но тут Маргарита так дернулась, что Говорову досталось по носу.
– Рита, ну хватит норов показывать! – воскликнул Говоров. – У меня с сорок четвертого не было никого, клянусь!
Маргарита тихо заплакала, уткнувшись в подушку.
Говоров ждал.
Вот женщины! Непременно надо из мужчины душу вынуть!
Нет, не все такие… не все… или та была одна-единственная?
Зажмурился, чтобы не вспоминать.
Нет ее больше. Что проку мучиться?
Он вернулся домой. К жене.
В это мгновение Маргарита села, повернулась к нему.
Говоров настороженно ждал.
Сейчас обнимет?..
– Так я и поверила! – непримиримо выплюнула Маргарита. – Ты год в Германии был! Тебе там что, фрау пресными показались?
– Перестань так со мной разговаривать! – не выдержал Говоров.
Ну, она будто только этого и ждала. Всхлипнула, стиснула руки на груди.
Говоров сам не мог понять, какое чувство сильнее: то ли злость на жену, то ли жалость к ней. И так хотелось ласки, женской ласки, любви…
А Маргарита покосилась на приотворенную дверь спальни и вдруг ляпнула – с такой ненавистью, что Говоров даже вздрогнул:
– Не могу ее видеть. Не могу! Забирай и отвози в детдом обратно.
Ее трясло от злости.
Говоров стиснул край пододеяльника:
– Чтоб этого слова – детдом – я больше не слышал, ясно?
Маргарита косилась, как на врага народа, и молчала.
Ничего! Надо сразу поставить все на свои места!
Потянулся к планшету, лежавшему на тумбочке возле кровати, открыл, подал Маргарите листок гербовой бумаги:
– У нас теперь с тобой двое детей: Константин и Лилия Говоровы!
Маргарита спросила, глядя на документ с опаской:
– Что это?
Кулаком отерла слезы, шмыгнула носом, начала читать.
«Так, – подумал Говоров, – теперь бы в какой-нибудь окопчик прыгнуть, пока не отбомбятся…»