Чужая беременная - стр. 4
То ли утренние часы, отведенные под недомогание, закончились, то ли чистый воздух помог, но тошнота прошла. Ехали медленно, по колдобинам, поэтому Маша открыла окно и наслаждалась природой: пахло весной, зеленью и солнцем. А потом она почуяла запах жасмина, и вовсе пришла в восторг.
Николя наотрез отказался обрывать чужие кусты.
- У бабки на участке этого жасмина – заросли, - уверял он.
Вскоре машина остановилась возле старенького штакетника. Видимо, летом его увивал вьюнок, а сейчас на серых досках висели сухие ветки. Неухоженный двор и сад успели зарасти бурьяном. Кое-где угадывался малинник и кусты смородины. Яблони уже отцвели, в этом году весна была ранней.
Маша осматривалась, пока Николя возился на крыльце, открывая дверь. На террасе, под навесом, стоял старый холодильник. У крыльца ржавел мопед. Неужели баба Шура на нем рассекала по деревне?
- Ник, а жасмин-то где? – спросила Маша.
- Был. Может, его вырубили? Я давно не приезжал. А когда хоронили баб Шуру, то внимания не обратил.
- Мопед ее?
- Да вроде нет. И холодильник этот я впервые вижу. Ладно, разберемся. Пошли дом смотреть.
Внутри было сыро и пыльно. Из прихожей они сразу попали на кухню. Маша окинула ее хозяйским глазом: плита почти новая, холодильник тоже, и кастрюли не дешевые, похожий набор им на свадьбу дарили, круглый стол у окна, крепкие табуретки. Мойка с краном, значит, и вода есть, и канализация. Рядом с кухней – дверь в ванную комнату. Современная душевая кабина и унитаз. Просто роскошь!
- Я думала, тут удобства на улице, - призналась Маша. – И мыться только в бане.
- Это мы с братьями двоюродными года два назад тут все оборудовали, ремонт сделали, - ответил Николя. – Бабка старая, тяжело ей было воду таскать, а уезжать отсюда ни в какую не хотела.
- Делали вместе, а наследство тебе досталось?
- А они от своей доли отказались. У обоих и получше дома имеются. Это я в семье бедный родственник, вот и владею теперь хоромами, - пошутил Николя. – Видишь, тебе пригодилось. Там кладовка, - он махнул рукой в конец коридора. – Там картошку хранили, банки всякие. А нам сюда, - он распахнул дверь в комнату.
Жилая комната в доме была одна. Часть ее занимала печь – небольшая, без лежанки, но настоящая.
- Я научу, как правильно топить, - пообещал Николя. – Ночи пока холодные, да и сыро тут, прогреть дом надо. Главное, вьюшку открывай, а то угоришь.
Комната словно поделена на две зоны. Ближе к печке – кровать за занавеской, большой платяной шкаф, в другой стороне – сервант с посудой, комод, стол и стулья. Везде лежат вязаные салфеточки, расставлены вазочки и простенькие статуэтки. На комоде – семь слоников и пожелтевшие фотографии в старых рамках.