Чужак из ниоткуда – 2 - стр. 4
– Как это – видит?
– Глазами, Алексей Дмитриевич, – сказал я. – Позвольте? Не нравится мне ваше давление.
Встал со стула, подошёл к генералу:
– Повернитесь ко мне лицом, пожалуйста.
Он развернул кресло.
– Я коснусь ваших висков пальцами, это не больно и не долго. Закройте глаза и попробуйте расслабиться. Представьте, что вы сидите на берегу лесной речки. Вода журчит. Солнышко. Облака. Птицы в лесу перекликаются…
– Ширенка, – улыбка тронула полные губы генерала. – Речка моего детства. Подойдёт?
– Лучше не бывает, – заверил я.
Понятия не имею об этой речке, но уверен, что для моего пациента сейчас и впрямь лучше не бывает.
Мне хватило трёх с половиной минут, чтобы снизить хозяину кабинета давление до нормального.
Ещё две – закрепить успех, чуток поработав с сосудами и сердцем (никакого серьёзного вмешательства – так, лёгкая настройка энергетических полей, которые имеются не только у всякого живого существа, но и у всякого живого органа).
Убрал руки, вышел из орно.
– Можете открыть глаза.
Генерал-лейтенант открыл глаза, поморгал, прислушиваясь к себе.
– А ведь хорошо! – воскликнул радостно-удивлённо. – Прямо сил прибавилось, – он повёл широкими крестьянскими плечами. – И курить не хочется. Чудеса. Как ты это делаешь?
– Могу объяснить. Но, первое, – это долго. И второе – получается не со всеми, не всегда и не со всякой болезнью. Это к тому, что не стоит на меня в этом плане серьёзно рассчитывать. Чуть помочь – да. Но не более того.
Мы встретились с генералом глазами. По-моему, он всё понял быстро и правильно.
– Хорошо, – сказал Бесчастнов. – С этим потом. Сначала – Усманов.
Вызванный немедленно полковник Усманов Ибрагим Хикматович поначалу талантливо сделал вид, что он совершенно не понимает, о чём речь. Однако под давлением неопровержимых доказательств, в конце концов, признался во всём. Мне даже не пришлось помогать. Ну, разве что самую малость и совершенно незаметно.
– Погоны, конечно, придётся снять, – сказал ему Бесчастнов.
– Если я сниму погоны, долго не проживу, – криво усмехнулся Усманов.
– Ничего. Я позабочусь, чтобы прожил. Семью тоже не тронут. Но при одном условии. Мне нужны все. Абсолютно все.
– Хорошо, записывайте…
Когда через час Усманова увели, я понял, что голоден. О чём и сообщил присутствующим.
– Я тоже хочу есть, – сказала Наташа. – И ещё очень беспокоюсь, как там наши родители и твои дедушка с бабушкой. Сейчас уже шесть вечера. Мы должны были давным-давно быть дома, они, наверное, с ума сходят.
Бесчастнов ткнул клавишу селекторной связи:
– Татьяна Владимировна, бутерброды с хорошей колбасой и чай на всех. И хлеб, пожалуйста, режьте потолще, как я люблю, а не как вам мой врач шепчет.