Чувства под запретом - стр. 57
— Привет, — его рот растягивается в хищной улыбке. — Как ты себя чувствуешь?
Вместо ответа, я лишь раздраженно закатываю глаза. Я, конечно, понимаю, что после вчерашнего выгляжу не очень, но что за дурная привычка делать на этом акцент? Он что, специально сюда притащился, чтобы в очередной раз сказать мне, что выгляжу я неважно?
— Что тебе нужно? Я, вообще-то занята, — киваю в сторону пустого рабочего стола.
— Хотел продолжить вчерашний… разговор, — заявляет он с небольшой запинкой.
Ну вот… а я-то думала, что мы вчера поставили жирную точку в этой истории с ремонтом моей машины.
— Алекс, тьфу ты, Александр! Нам не о чем разговаривать. Разве что ты передумал и хочешь, чтобы я все-таки вернула тебе деньги за ремонт?
В его глазах появляется недоумение, а я тщетно пытаюсь понять почему имя Алекс ощущается на моем языке не так инородно как должно было бы.
— Повтори, — хрипло просит он.
— Вот ещё, — фыркаю.
— Вообще-то, я пришел поговорить не о твоей машине, а о вчерашнем вечере.
О вечере? Я судорожно пытаюсь воссоздать хоть какие-то моменты клубного веселья, но успеха в этом так и не достигаю. Господи, неужели я вчера так напилась, что стала писать ему гневные сообщения или еще хуже — позвонила и высказала все что я думаю о его наглой физиономии и непрошенной помощи?
— Я…я, — обычно заикание мне не свойственно, но не так часто мне в жизни приходилось признаваться собеседнику, что я была пьяна и ничего не помню. Поэтому придав голосу невинности и, кажется, покраснев, я выпаливаю: — Ты не мог бы уточнить что именно ты имеешь ввиду?
Несколько секунд он удивленно смотрит на меня, а потом с шумом выдыхает:
— Ты ничего не помнишь.
Я пытаюсь понять его выражение лица… он не злится вроде, скорее разочарован. С какой стати, интересно? Может, я ему в пьяном запале пообещала-таки отработать за ремонт “Фиесты”? Нет, уверена, даже под влиянием алкоголя я бы на такое не согласилась.
— Что ж, — протягивает он и подходит еще ближе, наши ноги почти касаются, только я сижу, а он стоит. — С удовольствием тебе напомню.
Он наклоняется к моему лицу так, что его губы оказываются буквально в сантиметре от моих и говорит:
— Вчера ты очень просила меня остаться, я бы даже сказал, умоляла. Но я повел себя как истинный джентльмен и честно признаться, очень рассчитываю на твою благодарность за это.
— Что? — я перестаю пялиться на его губы и откидываюсь на спинку кресла, пытаясь увеличить расстояние между нами. — Что за бред?
Булавин удивленно вскидывает бровь и усмехается:
— Черт, ты реально ничего не помнишь!