Чувства навыворот - стр. 22
— Я — не жаба! А твоя мама — дура!
Он никому и никогда не позволял обижать свою мать.
Ни словом. Ни делом. Ни тогда. Ни сейчас.
Между ними завязалась потасовка.
Он умудрился сорвать огромный белый бант с ее головы и потоптаться на нем ботинками. Она, в свою очередь, треснула обидчика кулаком по лбу и смачно плюнула на его новенький пиджак. Так началась их история.
Сначала все казалось банальным соперничеством.
За оценки. За любовь преподавателей.
И всякий раз, когда Синичка выбивалась в отличницы, Слава получал приличный нагоняй от матери. Мол, позорище! Даже такая бестолочь, как Ирка, и то лучше тебя учится!
Его наказывали, лишая любимых вещей. Ограничивая свободу.
И все из-за нее! Из-за упрямой рыжей овечки!
А уже это порождало злость. Дикую. Бесконтрольную.
Которая со временем переросла в неприязнь. В отвращение.
В хроническую враждебность. О, она бесила его до тошноты!
Одним своим присутствием. Одним своим существованием.
И, тем не менее, в те редкие моменты, когда Ирина прикасалась к нему, с Красницким что-то… происходило. Странное. Темное. Парализующее.
Будто тысячу вольт сквозь тело пропускали.
В тот же миг. В одно касание.
И больно. И смертельно. Но, сука, приятно до одури.
И без этих самых «прикосновений» он уже не мог.
Не выдерживал. Впадал в зависимость, точно наркоман какой.
Неделя в «завязке». Максимум, полторы. А потом срывался вновь.
И делал все… ВСЕ, чтобы она подошла. Чтобы дотронулась.
Чтобы вновь шарахнула его статическим. Не щадя, обжигая нутро.
Да, именно так все и было. Глупо и непонятно.
А теперь? Дьявол! Теперь все стало еще сложнее!
Потому что сегодня впервые в жизни он увидел в ней…
— Слава! — строгий отцовский бас, громовыми раскатами разлетевшийся по дому, вернул его к реальности. — Долго еще будешь топтаться у порога?
— Иди скорее к нам, родной! — снова мать. — У нас гости!
Обреченно выдохнув, Красный направился в гостиную.
«Опять гости! Не дом, а проходной двор какой-то!»
К величайшему облегчению, «гостями» сегодня оказались родные люди.
Старший брат матери Эдуард Анатольевич Макаров с супругой Антониной Петровной. Едва Вячеслав оказался на пороге гостиной, родительница тут же набросилась на него с теплыми объятиями и поцелуями:
— Мой сыночек! Моя радость! Мое солнышко!
— Мама! — отстранился он, немного смущаясь. — Прекрати! Мне не десять лет!
Для долгих семейных посиделок настроения не было от слова совсем.
Поэтому, наспех поздоровавшись с дядей и тетей, Слава, ссылаясь на сильную усталость, поспешил удалиться. Оказавшись в своей комнате, он рывком отодвинул в сторону тяжелые шторы и спешно распахнул окно.