Чувства наизнанку - стр. 24

– Сопротивляюсь.

– А он что?

– Настаивает.

– Ну – это Хан. Ничего нового, – пожимает девушка плечами и подливает нам бордового напитка.

– В смысле?

И Арина протяжно выдыхает, а потом садится передо мной за барную стойку, смотря на меня пристально и очень внимательно.

– В прямом, – ведет плечом и откусывает кусочек сыра с плесенью, – мы же с ним соседями были на Рублевке. Жили через два дома друг от друга. Часто тусили в одной компании. Не дружили, но примелькались. И я знаю, каким он был вне стен «Золотой Лиги».

– И? – затаиваю я дыхание.

– И… Хан – бабник, Таня. Всегда им был и, скорее всего, им и остался. Ведь горбатого, как известно, могила исправит. Тем более такого, знаешь ли, стопроцентного и хрестоматийного гуляку.

– Байки из склепа травите, девочки? – появился Стас из душа, в одних лишь домашних шортах без верха. Но я от его вида даже не смутилась. Он был другом, считайте, что братом.

И Арина это тоже наконец-то увидела. Только улыбнулась и вспыхнула, смотря на своего парня влюбленными глазами. И как я раньше этого не видела?

– Ну не мешай, – шикнула я на парня и щедро отхлебнула из бокала.

– Ой, ой, простите, грешен, – прыснул он и ушел на просторный балкон, принимаясь забивать кальян.

– Продолжай, пожалуйста, – вскинула я на Арину глаза, умоляя ее рассказать мне больше об этом загадочном человеке.

– Я не хочу тебя чем-то задеть или обидеть, – прикусила та губу.

– Этого не будет, – уверенно кивнула я.

– В общем… то, что он к тебе яйца подкатывал была в курсе вся школа, но никто не относился к этому слишком серьезно, потому что Хан всегда был такой: понравилась девчонка – раз, два и она уже гуляет с ним. Недолго, но все же. И по новой. Он в поселке с кем только не мутил, Тань.

– И тебя клеил? – решилась спросить я.

– Нет, меня как-то не заметил, – улыбнулась блондинка и подмигнула мне, кивая в сторону балкона.

А-а-а, боялась, что Стасичка приревнует. Понятно.

– Ладно, – улыбнулась я, хотя внутри меня все сжалось и скукожилось от этой неприглядной правды.

– Это еще к вопросу почему тебя Батурина вечно прессовала.

– Что? – недоуменно переспросила я.

– Ну как? А ты до сих пор не врубилась? – развела руками Арина.

– Нет, – покачала я головой и сердце сковала свинцовая тяжесть.

– Это он в школе корчил из себя Мистера-Мне-На-Все-Насрать. А на Рублевке, в привычной среде он все еще юзал Кристинку. Все два года старшей школы, пока все думали, что они расстались. А та, дура влюбленная, бежала за ним по первому его зову и выполняла все, что тот ей скажет.

– Но…

– Как же так? – рассмеялась Толмацкая, а я конкретно сникла.