Чувства на продажу - стр. 48
Дерево едва заметно качалось. Здесь, на самой вершине, очень тихо. Слышен только шелест влажных зеленых листьев, пряно пахнущих солнцем. Сладко замирало сердце от страха и гордости – кто из мальчишек сможет залезть на самое высокое дерево в парке? Никто.
Ветер упругой рукой качнул дерево, и я вцепился в тонкую ветку над головой. Кроссовки скользили по влажной коре, было трудно удержаться на одном месте. Можно, конечно, сесть и поболтать ногами, подразнить приятелей, оставшихся внизу. Но это не серьезно, я не малек, чтобы так поступать. Мне надо подняться к самой верхушке и привязать там черный платок – такое условие нашего спора. Платок в кармане, до верхушки осталось совсем немного… Пора.
Шмыгнув носом, я подтянулся, заелозил подошвами по мокрому стволу, пытаясь найти опору. Не удалось – кроссовки обдирали кору, но и только. В животе заворочался маленький зверек – жутко холодный и противный. Лягушка. Мокрая, склизкая, вонючая лягушка. Только не это!
Я взглянул на живот, заметил краем глаза крохотную фигурку Мика у подножья дерева. Задрожали руки. Наверно это от волнения. Так всегда говорит мама, когда у нее начинают по утрам трястись руки, а отец из-за этого злится.
Кроссовки соскочили со ствола, и я вздрогнул. Наверху затрещала ветка – пронзительно и чисто, словно птица. Я вскрикнул и вдруг понял, что повис на одной руке – левая соскочила. Я попытался дотянуться до соседней ветки, пытаясь охватить ногами ствол. Зря отвлекся. Не надо было думать о доме, надо было думать об этой ветке, ведь она такая тонкая что…
Мне стало вдруг легко и свободно. Как птице. Я видел, как огромная крона уплывает вверх, в безоблачное синее небо. Нет, не так. Это я лечу. Вниз. Сердце перестало биться. Все замерло на секунду, так бывает во сне, когда летаешь. Спиной я почувствовал землю, словно уже упал. От страшного ожидания боли заныло в паху, по спине пробежал холодок. «Мама» – прошептал я, и мир снова ожил.
Мимо пролетела огромная зеленая ветка. Задыхаясь от страха, я раскрыл рот, чтобы закричать, но сильный удар…
– Стоп! Записано! Снимите с него шлем!
Яркий свет ударил по глазам. Я замычал от боли и опустил веки, погружаясь в спасительную темноту. Запись. Проклятье.
– Старик, ты жив?
– Жив, – промычал я, не разжимая губ.
Отстегнув с запястий браслеты датчиков, я поднял руки, и помассировал виски. Почему у меня всегда болит голова после сеанса? Ни у кого не болит, а у меня – всегда.
Я почувствовал, как с меня снимают ремни. Кто-то хлопнул меня по плечу, и мне пришлось открыть глаза. Пора возвращаться в реальный мир.