Размер шрифта
-
+

Чувства и вещи - стр. 6

Но окрыленность первоначальной уверенности в том, что это не только возможно, но и легкодостижимо, стоит захотеть и постараться, тем не менее удивительна, ибо начал дело внук, доказательствами не располагая (не появились они и потом, несмотря на бешеный расход молодой энергии), зато располагал он солидными научными оборотами: «деградация личности», «постоянные колебания интеллекта». Может быть, верил в их магическую силу? Он рос в интеллигентной семье: бабушка – академик, родная мать (первая жена «покойного безумца») – доктор медицинских наук, и соответствующие высокоумные термины, видимо, усвоил с детства, как и веру в их магическое действие.

Первая посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, после весьма скрупулезного исследования всех медицинских материалов, отражающих жизнь покойного родителя от первых до последних дней, решила, что был он человеком совершенно нормальным, полностью отвечающим за собственные действия, и дееспособность его ни малейших сомнений не вызывает. Он был, как написали в заключении, «интеллектуально активен и эмоционально адекватен».

Однако эти тоже достаточно магические формулы на истца магического действия не оказали. Он пишет новое ходатайство о новой – на высочайшем уровне – судебно-психиатрической экспертизе и одновременно настаивает, чтобы суд опросил некоторых очевидцев безумия покойного родителя. Ходатайства были написаны по всей форме, с развернутой юридической аргументацией, и – удовлетворены.

И вот перед судом стоит милая, патриархальная старушка, не понимающая полностью, чего от нее хотят, и жаждущая одного – быть честной и ни в чем не солгать. Она жила у бабушки несколько лет домработницей. Теперь отдыхает, оттаивая душой от городской жизни, в далекой северной деревне. Истец выписал ее оттуда ради выступления в суде.

У Горького есть рассказ «Человек наедине с собой» – писатель показывает, как нелепо, загадочно, смешно ведут себя иногда архинормальные люди, когда им кажется, что их никто не видит. Покойный родитель истца часто по нездоровью оставался дома один, был убежден, что его никто не видит, и вел себя так, как ведут себя люди «наедине с собой». Но его видели домработницы. Он, будучи человеком сосредоточенным, замкнутым, порой их не замечал. Они его замечали.

– Ну, что вам рассказать по существу… – тихо углубляется она, зажмурившись, в воспоминания. – Сидел, бывало, один, обратишься к нему, ну, об обеде, – не отвечает: читал или думал. Ну, думал – это понятно, думающий человек – отключенный от жизни, а читал вот – непонятно, читал вверх ногами.

Страница 6