Чума теней - стр. 5
Но нашёлся в багаже незнакомца и предмет, который помог Соловью перетянуть копейщиков на свою сторону.
– Да какой он рыцарь! Какой маг! Он обычный вор. Клинок им украден, как и плащ. Вот, видишь этот пояс, Квашня? Видите, ребята? Эти крепления – они для отмычек.
– Да-да, пояс воровской… или разбойничий… Квашня, Соловей прав, он вор.
– Спасибо за поддержку, дружище. Семь ножей на поясе – это специальные ножи для метания. Оружие, которое используют воры и разбойники, но никак не аристократыши или боевые маги. Больше того, я тебе даже назову, чьей работы сей поясок и железяки… Ну, точно, Трёхпалого Лирна! Вот его знак! Гром и молния… Трёхпалый Лирн… а мужик издалека прибыл.
Соловей понял, что сболтнул лишнего. Вот уж чем-чем, а знанием оружейников и кожевников, работающих на ночную армию, блистать не следовало. Не ровен час, дойдут до ушей герцога слухи, чем один его солдат раньше зарабатывал на жизнь, и в этот раз от палача уже не на своих ногах уйдёшь. Следовало немедля отвлечь озадаченных друзей, напомнить, зачем они, собственно, и пришли сюда.
– И вообще, хватит собачиться! В знак доброго расположения, Квашня, со своей доли обещаю тебе снять в соседнем трактире настоящую девку. Не чета местным. Вот тогда и поймёшь, что такое баба, на что она способна ночью. Пора бы завершить шутку, ребята? Давай скорей, а то придурок вот-вот разбудит сам себя своими стонами.
Незнакомец действительно так извивался на кровати, что ясно было: близки те пределы, за которыми мозг, спасая рассудок, выходит из мира снов.
Что же, страхи преследуют несчастного?
Страхи. Детские – они самые сильные. И не отпускают порой так долго…
Всего одно воспоминание врывается в сон. И вот, словно и нет тебя, опытного зрелого воина. Ты снова беззащитный ребёнок. Из оружия – только слёзы. Против врага, которому нипочём ни стрелы, ни копья. Они, кто не даёт тебе и твоей матери покинуть чумной город, тоже знают, что сражаться бесполезно. И что единственная надежда спастись – всего одна улица, ещё не тронутая заразой. А значит, не будет на этой улице пощады слабому и милосердия к беззащитному.
– Именем барона! Вначале женщины и дети! Только женщины и дети!
Но напрасно пытается призвать к порядку охрипший от криков рыцарь. Горожане обезумели – безразличен позор, когда в спину дышит смерть. Не все люди такие, но когда таких собирается большинство, честному человеку почти невозможно что-либо сделать.
Рыцарь слишком поздно понял, что иного способа остановить панику нет, и приказал взяться за мечи. Его самого уже стаскивали с лошади и втаптывали в грязь. Его бойцов вдавливали в стены, не давая пространства даже обнажить клинки.