Чудские копи - стр. 31
Опытный переговорщик-чекист вернулся слишком скоро и с вытаращенными глазами.
– Полный отлуп, Глеб Николаевич! – доложил без всякой дипломатии. – Все кивают на хранителя! Прикажите, пойду к нему. Только с чем? Информации, которую можно реализовать, – ноль.
Идти к старику было еще рано, и Балащук заслал Лешукова к старухе в однокомнатную хрущевку. Тот прикинулся журналистом и уже наутро докладывал, что семья геолога-ветерана живет скудно, до сих пор алюминиевые ложки и вилки, однако более всего стариков заботит судьба дочери, которая после расформирования геолого-поисковой партии осталась жить в поселке на Салаире, в каком-то бараке, вместе с мужем, безработным буровиком, двумя взрослыми детьми и тремя внуками, один из которых болеет астматическим удушьем. Но самое главное, сострадательная бабушка-геологиня взяла в банке кредит, чтоб помочь своей дочери с больным ребенком переселиться «на материк», и теперь ее достают судебные приставы.
– Как поступить в этом случае, вы догадываетесь, – заключил Глеб. – Надо помогать больным детям, страждущим матерям и старым бабушкам.
– Может, выждем некоторое время? – предложил контрразведчик. – Старик плох, жалуется на здоровье… А расходы предстоят значительные.
– Не надо жадобиться, – просто и грубо сказал Балащук. – Он еще лет пять будет жаловаться. А то и больше проскрипит…
Спустя двое суток после того, как Лешуков вернулся с Салаира, где погасил кредит и объяснил дочери хранителя, какие дальнейшие шаги следует предпринять, неподступный страж музея позвонил сам и попросил встречи, причем на его территории. Старость следовало уважать, да и Балащуку уже не терпелось взглянуть, что же изнутри представляют собой бастионы, кои с таким упорством защищал старик.
Принимать капитуляцию он поехал в сопровождении единственного водителя-охранника, парня надежного и верного, но и того оставил на улице. Парадный вход со стороны проспекта оказался запертым изнутри, и на стук почему-то никто не отвечал. В качестве рекламы, заманивающей посетителей, возле стеклянной двери стояла неровная, с рваными краями, зелено-бурая и невзрачная плита какого-то минерала. И, только случайно глянув на табличку, Глеб даже на мгновение отпрянул: это оказался самородок меди, причем весом более трех тонн, но, самое главное, добыт он был в горе Кайбынь! В той самой, где он когда-то искал золото…
Толчок неясного пока, тревожного предчувствия на мгновение поколебал его решимость. Сразу вспомнился сон о собственной смерти, чудская девчонка с забытым именем. Однако Глеб лишь печально улыбнулся и пошел искать черный ход, который, судя по докладу начальника службы, безопасности, выводил во двор здания.