Чудовище и красавец (сборник) - стр. 26
Итай Брик, если верить его внешнему виду, не волновался нисколько, и это было немного странно. Нет, порталом-то он пользовался регулярно, перемещаясь из Аяры в Ирбир и обратно по мере необходимости, так что подобные мелочи и не должны его беспокоить. Но вот цель нашей, если можно так выразиться, поездки – дело другое. Все-таки очень престижная выставка, огромное число посетителей, художники, критики, искусствоведы. Брику как будто все это было совершенно безразлично. Вид – как и всегда, холодный и чуть отстраненный, словно происходящее хоть и касается его, но только вскользь.
В зал, где должна была проходить выставка, мы приехали до ее начала. Я помогла художнику расставить мольберты с работами в отведенной ему части помещения. Несколько картин, оправленных в специальные, почти незаметные, но тяжелые рамы, повесили на стену.
На этом моя миссия была выполнена, однако мне предстояло оставаться на мероприятии до самого конца и возвратиться в Аяру вместе с Бриком. О выгуле Хахаля я заранее договорилась с Лилах. На что использовать оставшееся время? Конечно, на то, чтобы смотреть картины! Чем я и занялась с превеликим удовольствием.
И посмотреть безусловно было на что. Работы оманов, самые разнообразные, но все с «эффектом присутствия». Натюрморты, цветы на которых умопомрачительно благоухали. (Один художник даже изобразил менее традиционные пирожки. От этого запаха посетители и вовсе сходили с ума. По-видимому, оман попался с чувством юмора. Впрочем, буфетчик был чрезвычайно ему за это благодарен.) Заснеженная улица, от которой веяло холодом. Огромный, на всю картину, очаг, который, напротив, источал совершенно реальный жар. Войти в такую картину было нельзя, а вот созерцание пламени завораживало.
Постепенно в зал потекли люди. Я старалась держаться в стороне, не привлекая к себе внимания, даже специально оделась для этой цели особенно неброско, чтобы максимально сливаться с окружающей средой. И вроде бы получалось.
Стало шумно. Все вели себя прилично, публика, понятное дело, подобралась не базарная. Никто не кричал, но тихие голоса десятков людей все равно разрывали тишину окончательно и бесповоротно. Дальше – жарче. Пошли интервью, обсуждения, споры. Мне было безумно интересно наблюдать за всем этим сложным процессом, чувствовать себя частью совершенно новой, непривычной реальности. Не органичной частью, конечно. Но все-таки.
Появление в выставочном зале Аялона Альмога, известнейшего омана, имя которого было знакомо любому человеку, мало-мальски интересующемуся искусством, я пропустила, но вскоре с восторгом обнаружила его совсем неподалеку от себя. Он стоял в окружении воодушевленных молодых художников и что-то вещал, время от времени снисходительно улыбаясь. Точь-в-точь седовласый учитель, наставляющий поколение будущих звезд.