Чудовище должно умереть - стр. 20

Вскоре я пустился в рассказ о собственной жизни, вернее, о жизни Феликса Лейна. Первые шаги начинающего литератора, путешествия, наследство и высокие гонорары (немаловажная деталь). Пусть знает, с кем имеет дело: возможно, мой банковский счет растопит ее сердце вернее, чем моя борода. Не могу сказать, что дал волю фантазии, напротив, я старался не слишком отклоняться от истории своей жизни.

Я разливался соловьем – тем более аудитория жадно внимала – и не хотел торопить события, но внезапно мне представилась возможность сдвинуть дело с мертвой точки, и я ею тут же воспользовался. Лина спросила, как давно я живу в Лондоне.

– Я бываю тут наездами, в Лондоне легче работается. Однако мое сердце принадлежит деревне. Я ведь родился в сельской местности, в Глостершире.

– В Глостершире? – переспросила Лина внезапно севшим голосом.

Я смотрел на ее руки. Зачастую руки, особенно у актрис, могут сказать больше, чем лицо. Алые ноготки правой руки впились в ладонь. Больше она не промолвила ни слова. Теперь я почти уверен, что именно ее видели у той запруды, и не сомневаюсь, что Джордж живет в Глостершире.

Если бы Лине было нечего скрывать, она, скорее всего, упомянула бы о приятеле из Глостершира. Впрочем, если у нее с Джорджем роман, она будет держать язык за зубами. Хотя вряд ли, для девушки ее круга интрижка – не преступление. Что еще могло заставить ее замолчать при упоминании Глостершира, если не очевидный факт, что она сидела в машине, которая переехала Марти?

– Я родился, – продолжил я, – в маленькой деревушке возле Сайренсестера и всю жизнь мечтаю туда вернуться, но пока мечты остаются мечтами.

Чтобы не отпугнуть ее, я не осмелился упомянуть название, а заметив, как она сморщила носик и отвела глаза, быстро сменил тему.

Вероятно, у Лины отлегло от сердца, и она защебетала еще живее. Как ни странно, то, что она выдала себя, наполнило меня признательностью и дружеским участием. Я из кожи вон лез, чтобы ее развеселить. Никогда бы не подумал, что буду хихикать и обмениваться игривыми взглядами с актриской.

К тому времени мы выпили изрядно, и Лине захотелось узнать мое имя.

– Феликс, – ответил я.

– Феликс? – переспросила она, высунув язычок (полагаю, это называется «заигрывать»). – А я буду звать вас котиком, как в мультфильме.

– Ни в коем случае, иначе нам придется расстаться.

– А вам бы этого не хотелось?

– Поверьте, мне хочется этого меньше всего на свете.

Пожалуй, не стоит увлекаться трагической иронией, слишком легко потерять контроль. Мы долго развлекались подобным образом, но я не стану пересказывать здесь нашу болтовню.