Чудотворец наших времен. Святитель Иоанн, архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский - стр. 22
– Что вы, я редко импровизирую.
– Нет уж, давайте, показывайте свое умение, – сказал Милош. – Я же был у вас на лекции.
Федор пощипывал свою густую с проседью бородку, грустно улыбаясь.
– Доведись мне писать об этом, я бы начал с холодного ноябрьского дня, потому что тысяча девятьсот двадцатый год ознаменовался холодной ранней осенью и голодной зимой. И не только в России, но и у вас в Белграде, Милош. Стамбул, где Максимовичи прожили почти год, я бы не стал описывать, потому что он уже хорошо описан в нашей литературе. Начать надо с Севастополя, а потом мысленно перенестись в Белград…
Итак, осень, холодный ветер дует с моря, а на набережной сидит молодой человек с книжкой в руках. Он старается держать ее так, чтобы свет от зарева помогал ему читать бессмертные строки. Близится вечер, наползают серые сумерки.
Отдаленный гул пушечных залпов раздавался приглушенно, напоминая о том, что бой приближается к городу. Над городом, у горизонта, алело небо, но вовсе не от солнца, а от пожарищ.
Погрузка на пассажирский пароход заканчивалась, но люди, тесно прижавшись друг к другу, не хотели уходить с трапа. Напрасно и матросы, и кто-то из командного состава кричали, что судно больше принять пассажиров не может, что оно просто пойдет ко дну.
Да, эвакуация была блестяще организована генералом Врангелем. Но разве мог представить Петр Николаевич, что желающих покинуть страну окажется вдвое больше, чем он предполагал? Не хотят русские люди оставаться в какой-то новой стране, которая уничтожает все, что связано с Россией, ее верой, укладом жизни. Потому и не уходят люди с последнего трапа на последний пароход, покидающий город, страну, Родину, лезут вперед, толкая и давя друг друга.
И матросы, обессилев от борьбы, пускают на пароход отчаявшихся людей.
Трап убирается, дается гудок, между кромкой причала и палубой растет водная полоса, становясь все шире, шире…
Михаил оторвался от книги, услышав истошный крик. Это в воду упал человек. Он кричит, барахтается, тяжелая одежда тянет его ко дну, но он не хочет тонуть, борется за жизнь.
Михаил встал с чемодана, положил книгу и побежал к причалу. Здесь покачивались на волнах несколько шлюпок, привязанных к мосткам. Михаил запрыгнул в одну из них, попытался отвязать цепь.
– Эй, ты чего? – услышал Михаил чей-то крик, оглянулся и увидел человека в бушлате, в мичманке, видимо, хозяина шлюпки.
– Человек тонет!
Моряк посмотрел на воду, увидел, как голова человека то появляется, то исчезает под водой.
С борта парохода все-таки сбросили канат. Человек ухватился за него и был спасен.