Чудо-Женщина. Вестница войны - стр. 50
– Да у нее мозги набекрень, – решительно сказала Алия в пустоту. – Вот они, плоды сектантского воспитания.
«Говорит человек, который стоит на берегу и общается сам с собой».
И все же узел тревоги в ее груди ослаб, когда она глянула на море и увидела, как Диана уверенно, ритмичными гребками рассекает волны. За спиной у нее покачивался на волнах какой-то массивный предмет.
Приблизившись к берегу, Диана встала на ноги и побрела на сушу. С темных волос лилась вода, через плечи были перекинуты веревки. С каждым шагом ее ступни глубоко зарывались в песок; каждый мускул напрягался от усилий. Алии понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что веревки были частью такелажа.
Диана вытянула со дна «Фетиду».
Алию пробрала дрожь. Одна из мачт была цела, другая переломилась у самого основания. Носа не было совсем. Взрыв оставил на месте целого фрагмента судна неровный срез дерева и стеклопластика. «За тобой охотятся… из-за того, кто ты».
Диана ничего не понимала. Семья Алии была под прицелом уже давно: сначала когда люди обвинили их в том, что они «играют в Бога», потом – из-за требований, которые Фонд Кералис предъявлял ко всем грантам. До сих пор существовало мнение, что авария, в которой погибли ее родители, была подстроена. Тщательное расследование показало, что виной всему в ту страшную ночь стали лишь скользкая дорога и невнимание водителей. Но раз в несколько лет в очередной газете или на очередном сайте появлялась статья, в которой поднималась идея заговора против Ника и Лины Кералис. Алия получала электронное письмо от какого-нибудь пытливого журналиста или, проходя мимо газетного киоска, натыкалась на свадебное фото родителей, и рана открывалась снова.
Она помнила, как сидела на заднем сиденье вместе с Джейсоном, как освещали его профиль уличные фонари. Родители спорили, по какому мосту лучше ехать домой. Такими она их и запомнила: мать постукивает пальцами по рулю, отец тычет пальцем в телефон и доказывает, что если бы она свернула на Трайборо, то они бы уже были дома. Потом – странное ощущение, что машина движется не туда, и понимание того, что они скользят через три полосы. Она помнила, как машина врезалась в разделитель, помнила скрежет рвущегося металла, и больше ничего. Ей было двенадцать. Джейсону – шестнадцать. Когда она пришла в себя в больнице, то все еще слышала запах жженой резины. Он развеялся лишь спустя несколько дней, сменившись навязчивой вонью больничного антисептика. Когда она очнулась, Джейсон был рядом. Щеку его рассекала глубокая рана с наложенными швами, глаза были красными от слез. Потом приехал их крестный, Майкл Сантос, со своим сыном Тео, который обнимал за плечи Джейсона и держал за руку Алию.