Чудо заморское. Повесть и рассказы - стр. 20
– Это было…
– Это была клевета, – произнесла Ираида с нажимом, – и тому есть десятки свидетелей. Однако для доказательства в суде достаточно двух.
– Похоже, материальные дела твои – швах! – Произнёс Вяткин насмешливо. – Куда же ты дела гонорар за ту книжонку, в которой полила помоями меня и всех, кто мне дорог? Воистину, человек делится только тем, что сам имеет.
– Не надо «ля-ля», товарищ святоша! Я делюсь с общественностью не своими, а вашими помоями, в частности, теми, которые Рыльникова вылила на меня с целью занять моё место. А до моего финансового положения ни тебе, ни твоей каракатице дела быть не должно.
– Я готов заплатить тебе. Столько, сколько ты хочешь, у меня нет, но я могу…
– Мне плевать, сколько у тебя там есть и что ты можешь или не можешь. Мне нужно всё. До копейки. Чтобы ты с Рыльниковой пошёл жить на съёмную квартиру. С милой рай и в шалаше, не так ли, Димочка?
– Побойся Бога! У нас четверо детей!
– Надеюсь, ты гонял Рыльникову с её детьми на генетическую экспертизу, как меня с нашими девочками?
– Ты зверь. Нелюдь.
Он смотрел на Ираиду и не понимал, как мог когда-то любить это исчадье ада. Лицо и фигура её, почти не тронутые временем, и тогда, и сейчас поражали правильной, строгой красотой. Только тогда, до всех тех страшных потрясений, глаза её напоминали по цвету июньское небушко, а сейчас явственно отливают расплавленной сталью.
Они сблизились на выпускном вечере Дмитрия, когда им было шестнадцать и семнадцать лет. Ираида училась на класс младше. Молодое, пьянящее чувство захватило их, и на следующий год Ирочка оканчивала школу с пятимесячным сроком беременности и обручальным колечком на пальце. Димочка уже тогда зарабатывал в большом спорте в десятки раз больше своего отца, а его любовь писала стихи и рассказы. Ещё она пела со школьной сцены ангельским, немного звенящим сопрано, и будущее виделось им сплошь в розовых тонах.
– Интересно, – произнесла Ираида почти весело, закидывая ногу на ногу. – Кто же меня сделал нелюдем? Кто разбудил во мне гадкого зверя?
– Я. Это сделал я. Я слишком рано сорвал цветок по имени Ирочка Рудова. Я не захотел выслушать тебя, мою законную жену, когда застал тебя, полуголую в объятьях незнакомца. Я очень виноват перед тобой. Прости. Однако ты тоже должна понять меня и пойти мне навстречу. У меня семья…
– У тебя была семья. У нас с тобой. Рыльникова разбила её и создала на обломках какое-то убожество. И это ты, ты позволил ей сделать это!
– Что же ты прикажешь делать мне теперь? – Вскинулся Вяткин. – У нас с ней четверо больных детей. Меня не берут на работу ни в один приличный европейский клуб, во многом благодаря твоим стараниям, между прочим, – Ираида усмехнулась сардонически. Дмитрий вынужден околачиваться за границей после того, как его мальчики сожгли зимний лагерь отдыха в Подмосковье. Должно быть, мамкины гены проявились. – Ты хочешь, чтобы я бросил Наталью с детьми и вернулся к тебе? С личной жизнью, я слышал, у тебя не клеится…