Чудо - стр. 19
– Ну что ж, – сказал онколог, глядя на монитор… или в обычную старомодную историю болезни?.. трудно понять, врачи ведь ныне одним глазом упираются в экран, другим шарят по бумагам. – Результаты биопсии, можно сказать, оптимальные.
Он оторвался от лицезрения циферок, поглядел на Марго, на Михкеля, как всегда, сопровождавшего ее, решил, видимо, что его могут понять не совсем правильно, и педантично уточнил:
– Насколько, конечно, это выражение применимо к данной ситуации.
– То есть? – спросила Марго.
– То есть опухоль гормонозависима, более того, есть рецепторы и эстрогенные, и прогестероновые, наиболее благоприятный вариант для лекарственной терапии. В общем, я выпишу рецепт, будете принимать, а операцию сделаем летом. Как?
Марго только плечами пожала, страус, угнездившийся в ее психике, подавал голос все более властно, но Михкель… мужчине прятать голову в песок как-то не пристало… Михкель задал вопрос, который висел у нее на кончике языка уже несколько недель, однако там и оставался, поскольку она боялась услышать отрицательный ответ.
– А грудь сохранить можно? – спросил он осторожно. – Эта штука ведь на самом краю.
Онколог подумал.
– Отчего же, – сказал он бодро. – Можно. Опухоль компактная, вокруг раковых клеток нет. Можно.
И Марго поняла, что ей крупно повезло. Насколько, конечно, это выражение применимо к данной ситуации, добавила она про себя.
Вернувшись домой, она сразу же залезла в Интернет, дабы изучить свойства препарата, каковой ей надлежало принимать… ну не всю оставшуюся жизнь, выяснилось, что сие спасительное средство нужно или можно пить аж… всего лишь!.. пять лет. Если, конечно, их проживешь. Пять лет, сущая ерунда, теперь же направо-налево… то есть справа-слева… слышишь от совсем не старых людей, что им назначили лекарство, которое придется принимать до конца жизни, ни больше ни меньше, от сердечных напастей, от суставных, от гипертонии… да-да! В советские времена верхняя граница в 130 или 140 у немолодых людей воспринималась как должное, убедительно объясняли, что организм таким образом компенсирует тугоподвижность сосудов, мешающую доставлять достаточно крови в мозг, а теперь медиков вдруг осенило, оказывается, надо 120 и ни делением выше, а если оно есть, это лишнее деление, то следует лечиться, лечиться и лечиться. Разумеется, до конца жизни. Болезни ведь на самом деле не лечат, а консервируют. Во благо акул фармацевтического бизнеса… А бизнес этот, надо заметить, не менее циничен, чем торговля оружием, и тут, и там зарабатывают на жизни и смерти. Хотя и то, и другое не самое худшее, поскольку есть еще производители поддельных лекарств, фальшивотаблетчики, так сказать, по сравнению с которыми их коллеги, печатающие фальшивые деньги, воплощение благородства и человеколюбия. Соорудят такие ребята, к примеру, фемару, которую ей только что выписал онколог, то есть не саму ее, а спрессуют какой-нибудь мел или сахар и шлепнут на коробочку нужную этикетку, что означает самое настоящее преднамеренное убийство, но судить-то их будут, если, конечно, поймают, за мошенничество, эдакий сталинский подход, угробил одного – убийство, а тысячу – статистика… Марго вынула крошечные… не поверишь, что такая малость способна совладать со вселенским злом… бледно-желтые таблетки из упаковки и стала рассматривать, хотя что толку, водяных знаков на них нет, правда, к счастью, здесь у нас, в Европе, если уж за поддельные солнечные очки штрафуют по-крупному, то за таблетки… За таблетки, впрочем, тоже не расстреливают, а жаль…