Чудо для миллиардера. Новогодняя история - стр. 11
Тренировался, держал тело в порядке, но куда это все делось?
Наверно, в университете и осталось. Сейчас муж дефилирует по дому в трениках с выпирающими коленками, да с пивным пузом, обрюзг и ничего от того Ивана, в которого я влюбилась, не осталось.
Моргаю, отгоняя воспоминания. Не хочу думать о предателе. Смахиваю слезу, которая повисла на ресничке.
Пусть моя подружка теперь его обглаживает да обстирывает, щи варит, которые все равно не сравнятся с тем, что готовит моя змеюшка свекровь для своего великовозрастного сынули.
Да. Именно так. Я отчего-то мужу решила стать не просто женой. Как-то так получилось, что я стала ему и мамой, которая следит за тем, поел ли Ванечка, заштопаны ли штанишки у Ванечки и как-то так получилось, что муж стал натурой творческой, неуживчивой.
Все время в поисках хорошей роботы. Хотя. Нет. Не просто хорошей должности, ему бы, наверное, сразу же в министры надо было, а все, что помельче, так оно не стоит того, чтобы Ванечка свою попочку поднял с дивана, снял свои любимые треники и пошел пахать, как мужик, чтобы дом поднять, чтобы жену содержать, которая уйдет, скажем, в декрет.
Обида горчит на языке и губах, отдает болью в сердце. Столько лет играть в одни ворота и не замечать, как болото затягивает, как все идет в какую-то пропасть. Ведь брак – это усилие двух людей, их старание, работа над отношениями, взаимопонимание и поддержка.
В конце концов – это чай в постель, когда у тебя температура.
И вот только сейчас, хлебнув горечь измены, я понимаю, что все это время была одна. В отношениях. Во всем была только я. Мое старание, мое желание угодить родному человеку, забота.
А я на работу ходила и с температурой, и больная вусмерть. Потому что по счетам платить надо, потому что квартплата себя не заплатит, а Ванечка у нас “день гуляю, два больной, а на третий – выходной” – как в детской считалочке…
Внутри такая смута поднимается, что я кулаком о мрамор ударяю.
– С меня хватит!
Развод и девичья фамилия. Потому что этого я не прощу. Не прощу измены и не прощу того, что выбросил меня на улицу, не подумав, что человек, пребывающий в подобном шоковом состоянии, может и умереть от холода, потеряться в снегопаде. Да мало ли!
Чужой. Никогда не был мне тем, кем был отец для моей мамочки. Всхлипываю и прогоняю слезы.
– Так, Зорина, – называю себя девичьей фамилией, которую скоро верну, – отставить сопли. Праздник же. Пора наводить марафет!
4. Глава 4
Первое, что делаю – это стягиваю резинку с волос, выпускаю на волю свои волосы, которые густой волной падают на спину. Взбиваю их чуть пальцами, чтобы вернули привычный объем и слегка закрутились на концах.