Чудо-чадо и чудовище - стр. 33
Квазимодо, значит. И как ни странно ни разочарования не почувствовал, ни обиды. Смешно просто стало – притворяться столько времени и ради чего? Ради статуса невесты? Ради галочки, что есть мужик, обеспеченный, с жильем, давно готовый жениться? Искала все это время запасной аэродром? Зачем? Где логика? Не по–ни–ма–ю!
Юля еще щебетала с подругой, а может и не с подругой, но мне было все равно. Ушел на кухню, поставил вариться кофе. Отвернулся к окну и тупо смотрел на улицу невидящим взглядом, спрятав руки в карманы домашних штанов.
Резко скинул с себя женские руки, неожиданно обвившие меня за талию.
– Уходи, Юля.
– Я тоже кофе хочу, – услышал капризные нотки в голосе.
– Уходи. Из моего. Дома, – четко выделил каждое слово.
– Димочка, ты чего?
Юля подлезла под руку, начала обеспокоено заглядывать в глаза. Без косметики, свежая после сна, передо мной хлопала ресничками обычная симпатичная девчонка. Красивая оболочка невкусной конфетки.
– Это из–за того, что я вчера тебе отказала? – улыбнулась игриво, потянулась к ровной щеке губами. Я отстранился. – Ну прости, не дуйся. Мы с девочками собрались, давно не виделись. Пришла домой как выжатый лимон.
Я смотрел на нее сверху вниз. Красивая девушка. Эффектная. А никаких чувств к ней не испытывал кроме неприязни. Для этой красавицы прекрасный принц превратился в чудовище без права на перевоплощение.
– Глаза, Юля, у тебя лживые. Твой квазимодо больше не желает тебя видеть в этом доме. Мы расстаемся.
– Дим, Димочка, – Юля догадалась, что я слышал ее болтовню, – это шутка была. Не обижайся, Дим.
– Уходи, Юля. Все. Два дня тебе даю, чтобы съехала. Ключи на полке оставь.
Молчала моя теперь уже бывшая несколько секунд. Глазки неверяще бегали по моему лицу, цеплялись за борозды, полыхали искрами. Не пошутил ли я?
Какие тут шутки?
Кофе в турке поднялся шапкой, зашипел. Я крутанул ручку, выключив плиту. Пить расхотелось.
– У тебя кто–то есть, да? Ты поэтому так легко перечеркиваешь наши отношения?
– А нет никаких отношений, Юль. Ты не заметила? Мы давно чужие друг другу.
– Я тебе не верю. Не верю, слышишь?
Голос с тихого шепота перерос в истерический крик:
– Ты лжешь! Ты не можешь выкинуть меня как использованную вещь! Ты любишь меня!
– А ты?
– И я люблю, Дим.
Что ж ты, врешь, милая и не краснеешь? В глазах ни капли правды.
– Так любишь, что уходишь на гулянку, не предупредив где ты, с кем и как доберешься до дома? Так любишь, что боишься ходить куда–то со мной вместе? Так любишь, что за глаза называешь Квазимодой? Между нами давным–давно ничего нет, Юля, ты не заметила? Как соседи живем.