Чудная баба - стр. 9

АЛЬВАР. С нами синьор Соберано.

БЬОНДЕТТА. Альвар, вас могут ранить.

АЛЬВАР. Я должен вывести вас из Мадрида. Меня не ранят. (Порывается уйти.) Не бойтесь. Вам ничто не грозит. Две шпаги к вашим услугам. Я только посмотрю, свободна ли улица и тотчас вернусь.

БЬОНДЕТТА. Альвар, вас могут ранить.

СОБЕРАНО. Идите, Альвар, я займу его беседой.

АЛЬВАР. уходит.

Отблески огня становятся ярче. Освещают БЬОНДЕТТУ в женском платье и СОБЕРАНО.

БЬОНДЕТТА. Его убьют или ранят. Его убьют или ранят. Убьют!

СОБЕРАНО. Мы кружим на одном месте и никак не вырвемся из этого города. Зачем?

БЬОНДЕТТА. Как светло. (Отступает под арку.)

СОБЕРАНО. Ты любишь свет.

БЬОНДЕТТА. Это костры.

СОБЕРАНО (пристально глядит на БЬОНДЕТТУ.) Как странно. Ты вовсе не смущаешься, что такой урод.

БЬОНДЕТТА (опустив голову). Просто я люблю свет. Синьор это знает.

СОБЕРАНО. У меня болят глаза… и… чем это пахнет?

БЬОНДЕТТА. Костры.

СОБЕРАНО. Подбери слюни, верблюд.

БЬОНДЕТТА. Синьор несправедлив ко мне.

СОБЕРАНО. Закрой свою пасть, урод. Я не могу… Зачем их сжигают! Хотя… так лучше. Они попадут к Тому. Другому. Ха-ха! Ну что скажешь, тварь? Что качаешь своей башкой? (Качает головой.) Тебе жалко, да? Тебе обидно, что они не твои? Бедный, бедный хлопает ушами вздыбил шерсть, скосил морду, ах ты, мой красавчик!

БЬОНДЕТТА. Они мои, синьор!

СОБЕРАНО. Ха-ха! Перестань корчись рожи, урод!

БЬОНДЕТТА. Синьор, они мои.

СОБЕРАНО. Кто твои?

БЬОНДЕТТА. Те, в кострах.

СОБЕРАНО. Что ты брешешь, проклятый!

БЬОНДЕТТА. Вам не нужно этого знать. Простите.

СОБЕРАНО. А… а младенцы?

БЬОНДЕТТА. И они.

СОБЕРАНО. Детишки, которых сжигают. Они же детишки!

БЬОНДЕТТА. Мои.

СОБЕРАНО. Ты хочешь сказать, что… (Указывает в сторону костров.) Их же тысячи тысяч…

БЬОНДЕТТА. Все мои.

СОБЕРАНО. Но там есть и невинные.

БЬОНДЕТТА. Все, все, синьор.

СОБЕРАНО. Как докажешь?

БЬОНДЕТТА. Не нужно. Это то, что разобьет ваше сердце.

СОБЕРАНО. Говори, проклятый! У меня нет сердца!

БЬОНДЕТТА. Костер делает их виновными.

СОБЕРАНО (хватаясь за сердце). Говори понятно, лукавый!

БЬОНДЕТТА. Нестерпимое страдание убеждает их самих в собственной виновности. И Тот, Другой, глядит на них сверху и не может видеть. Он ужасается и потрясается и закрывает свое нежное лицо. Он не в силах вынести все это. Ему больно. Он отворачивается. И, синьор, – они мои.

СОБЕРАНО. Лжешь! Ты лжешь!

БЬОНДЕТТА. Да, синьор. Я лгу.

СОБЕРАНО (бегает и кричит). О какой ты! О какой! С тобой нельзя даже разговаривать!

БЬОНДЕТТА. Я молчу, синьор.

СОБЕРАНО. Ты ведь лжешь?

БЬОНДЕТТА. Лгу. Их души так содрогаются, синьор, так содрогаются, это могу вынести один я. А он не может.