Чудище или Одна сплошная рыжая беда - стр. 4
Я едва не вздрогнула, словно наяву увидев промозглый серый день десятилетней давности. Непрерывно моросящий ледяной дождь, иссиня-черные тучи, грязные листья, плавающие в лужах, голые деревья и месиво из грязи и глины на дороге. Тонкое пальтишко не спасало от холода, однако я все так же продолжала сидеть здесь, на свежем холме кладбищенской земли, заставленной дешевыми венками, даже не пытаясь вытирать стекающие по лицу слезы, пока Кирилл, неловко управляясь одной рукой, сажал в углу оградки тонкий березовый росток. Как тонкий прутик оказался валяющимся в проходе, кто его сюда принес и где хотел посадить – никто так и не вспомнил. Тогда мы не думали, что дерево приживется, уж слишком рано наступили холода.
Но сейчас же крепкое высокое дереве приветливо колыхало свое кроной, роняя редкие листочки на сухую, прогретую землю.
- А вы ведь даже не были с ней знакомы, - сунув руки в карманы, зачем-то заметила я, рассматривая овальный портрет на светлом мраморе, пытаясь запомнить каждую черточку родного лица, зная наверняка, что ни скоро сюда вернусь. Так как раньше, больно уже не было. И все-таки… мне ее не хватало. – А ты все равно каждый год сюда приезжаешь.
- Рыж, она воспитала тебя такой, какая ты есть, - вставший позади меня Кирилл обнял меня за плечи, пристраивая подбородок на моей макушке. – Мне этого достаточно. Где был бы я сейчас, если бы не ты?
- А я? – прислоняясь спиной к его груди, коротко хмыкнула я.
Громов не ответил. Да и зачем? Мы прекрасно понимали, что не появись тогда в жизни друг друга, все могло бы повернуться совсем иначе…
Мне было четырнадцать, когда мама попала в больницу. Ей становилось все хуже и хуже, пока, наконец, терпеть не осталось никаких сил. Врачи выдвинули неутешительный диагноз – рак последней стадии и прямо сказали, что жить ей оставалось неделя, максимум две. Не желая портить себе статистику, они хотели выписать ее домой, но… Согласие на это мог подписать только совершеннолетний родственник, а вместо него по безликим серым коридорам ошивалась похожая на приведение, раздавленная свалившемся на нее горем девочка-подросток. И тогда кто-то из «добрых» медиков стуканул об этом в школу.
Когда меня вызвала на ковер директриса, я уже думала, что дальше хуже быть не может. Но, как известно, беда не приходит одна, и мне кратко и равнодушно освятили со всех сторон мое дальнейшее обозримое будущее: если по истечению месяца не появится кто-то из родных, я попаду в детский дом.
Со злости я пообещала, что в установленный срок придет мой дядя… Который на самом деле если когда-то и был, то седьмая вода на киселе и он давно уже куковал немытым отшельником в далеком Сибирском лесу. Неуравновешенного родственника угораздило связаться с сектой любителей природы, так что мнимый родственник давно и надежно свалил в ее лоно, оставив дома все вещи, деньги и документы.