Чудеса и Чудовища - стр. 82
Какого…
Я заплакал от ужаса. Даже в самые тёмные дни со мной не поступали так скверно.
Земля. Я растёр в пальцах рыхлый комок и зажмурился. Этого не может быть, верно? Не могли же они… Нет, однозначно не могли. Они Охотники, но ведь ничто человеческое им не чуждо. Неужели они могли похоронить меня заживо?!
Жаль, что я не знаю ни одной молитвы. В таком положении остаётся только взывать к Господу и надеяться, что он существует.
Через сломанную доску внутрь продолжает сыпаться земля. Я закрыл отверстие ладонью и попытался взять себя в руки.
Воздух в ящике ещё остался, значит, лежу я здесь не так уж и давно. Если дождя на поверхности не было, земля должна быть свежей и рыхлой. Можно попробовать сломать крышку и, заталкивая излишки земли внутрь ящика, выбраться на поверхность.
Приободрившись, я начал расстёгивать рубашку. Немалых трудов мне стоило обвязать её вокруг головы, чтобы защитить лицо от земли и пыли.
Похоже, на поверхности ночь – сил у меня прибавилось, болезнь отступила. Исполненный уверенности, я принялся колотить по крышке руками и ногами. Дерево поддалось быстро, земля начала падать сначала на ноги, а затем и на лицо. Я сделал несколько взмахов руками, словно пловец, утрамбовывая её в освободившееся пространство, и резко сел.
Продолжая работать руками и ногами, начал пробираться вверх, стараясь не думать о комичности своего положения. Почему-то вспомнилась басня о лягушке, взбившей молоко в масло, чтобы выбраться из кувшина.
Наполненный необъяснимой силой, я, наконец, отбросил в сторону последний ком земли и кожей ощутил прохладный ветерок. Рассмеявшись сквозь слёзы, сделал ещё несколько неловких гребков, подтянулся и вцепился пальцами в землю на поверхности.
Ещё немного, ещё совсем немного…
Зарычав, я подтянулся и выбрался из могилы.
Из горла вырвался истеричный смех, гомерический хохот, столь неуместный в моём положении.
Отсмеявшись, я перевернулся на спину, стащил с головы рубашку и уставился в тёмное небо, частично заслонённое от меня деревьями.
Я жив. Всё ещё жив.
Встав, я подошёл к могиле и поёжился – сомнений нет, Охотники меня похоронили. Только зачем, интересно, они воткнули палку вместо креста и повесили на неё венок? Им стоит научиться скрывать свои преступления.
Рубашка безнадёжно испорчена, но лучше выйти к людям в грязной одежде, чем совсем без неё.
Застёгивая пуговицы, я обнаружил на перемазанной грязью ткани кровавые разводы. Озабоченно ощупав себя, заключил, что ран на мне нет, так что, если это действительно кровь, то она не моя. Тогда чья? Что вообще произошло в подвале?