Чучело. Игра мотыльков. Последний парад - стр. 95
Димка представил на одно мгновение, что идет каким-то темным переулком в чужом городе. Холодно, пронзительный осенний ветер рвет на нем куртку, в лицо хлещет дождь… У него нет знакомых в этом городе, и никто его не позовет в дом, чтобы обогреть и накормить. Ему нестерпимо жалко стало себя…
– А почему же вы тогда молчали? – пролепетал Димка, как всегда в такие минуты до неузнаваемости меняясь в лице.
– А мы и дальше будем молчать, – ответила Шмакова. – Правда, Попик?
– Будем молчать?.. – Димка жалко улыбнулся, ничего не понимая, хотя уже на что-то надеясь.
– Ребя, надо все рассказать, – мрачно произнес Попов.
Шмакова взяла с тарелки пирожное и приказала Попову:
– Открой рот!
Попов послушно открыл рот.
Шмакова всунула ему в рот пирожное и сказала, отряхивая пальцы от крошек:
– Помолчи и прожуй, а то подавишься… Все так запуталось, что и не разберешь ничего. Если мы теперь откроемся, нас тоже по головке не погладят. Понимаешь, Попик? Так что мы теперь все трое одной веревочкой связаны. Должны крепко друг за дружку держаться. – Она подошла к проигрывателю и поставила пластинку. – Потанцуем, повеселимся в тесном кругу. Надо же догулять! Дни рождения бывают не каждый день. – Она улыбнулась Димке: – Димочка, дай мне мое любимое.
– «Корзиночку»? – заикаясь, спросил Димка, взял пирожное и торопливо отдал Шмаковой.
Попов шумно выдохнул:
– Все! – Он встал. – Ребя! Мочи моей больше нету! – И выбежал из комнаты, громыхая тяжелыми ботинками и натыкаясь по пути на опрокинутые стулья.
– Куда это он? – испугался Димка.
– Не боись. Он у меня верный человек. Видно, решил подышать свежим воздухом. – Шмакова откусила пирожное и пропела: – Пирожное – прелесть! Мать делала?
Димка понуро сел на диван.
Шмакова же, вполне довольная собой, своей окончательной победой над Димкой и Бессольцевой, упоенно танцевала, дожевывая «корзиночку» и таинственно улыбаясь.
Глава четырнадцатая
Николай Николаевич проснулся на рассвете, когда на горизонте уж появилась светло-серая полоска. Точнее, не проснулся, а встал, потому что не спал почти всю ночь.
Он умылся холодной водой, плеская ее большими пригоршнями в лицо, чтобы освежиться. Аккуратно побрился, автоматически надел свой костюм. Потом критически оглядел себя. Да, Ленка права! Какое же на нем все старое – совсем не смотрится. Надо бы переодеться.
Но так как его гардероб был скуден, то он вдруг решил надеть свою старую военную форму. Он достал ее из шкафа, вышел на балкончик, чтобы получше разглядеть. Форма оказалась в полном порядке. Он несколько раз встряхнул ее, почистил щеткой и не поленился пройтись по костюму утюгом.