Что за чушь я сейчас прочитал? - стр. 7

Я макнул палец в уже почти вскипевший кофе. Выудил обжигающую сферу и опустил обратно в коробку, которая сама собой закрылась. Я отхлебнул, поморщился и решил, что первый человек, выпивший/попробовавший кофе, наверное, пытался таким образом покончить жизнь самоубийством.

– И почему это, ну, ты понял, работа для Дэйва и Джона? – спросил я.

– Похоже на очередную головоломку. Это не всё, я объясню, когда приедешь. Но очень смахивает на работу для Джона и Дэйва. У тебя ручка рядом? Продиктую адрес.

– Просто говори уже.

– Арлингтон-стрит, сто шесть. Рядом магазинчик, где вейпы продают.

– И ты думал, я забуду, если не запишу?

– Поторопись. Я слышал, после двух суток шансы резко падают.

– Ты слышал это в фильме. На прошлой неделе. Мы смотрели его вместе.

Он повесил трубку.

Я вздохнул и съел еще кусок маффина. Выглянул в окно, нижняя половина которого отсвечивала розовым из-за неоновой вывески конторы на первом этаже. Вывеска горела и днем и ночью; от непрекращающегося жужжания хотелось вышибить себе мозги.

Ну что ж. Все равно больше заняться нечем.

И тем не менее сначала я доем свой маффин.

Давайте я расскажу, что, блин, не так со всеми этими ужастиками про всякое сверхъестественное. Когда в них появляется чудовище или призрачная дамочка, хотя бы первую треть фильма в них никто не верит. Обычно главные герои только минут через сорок-пятьдесят неохотно признают, что раздающиеся за стенкой зловещие песнопения на латыни не связаны с текущим трубопроводом. А в реальности, стоит только какой-нибудь мамаше заметить, что с потолка подтекает что-то красное, первое, о чем она подумает, это «кровь», а не «вода из старой ржавой трубы». Хотел бы я, чтобы людям хватало скептицизма, который приписывают им в фильмах.

Наш городок, название которого я из соображений конфиденциальности не раскрою, окрестили Бермудским треугольником Среднего Запада. По крайней мере от кого-то я это прозвище слышал. И мне бы, если честно, хотелось, чтобы правдой было и это, ведь в Бермудском треугольнике нет ничего такого – просто преувеличенная слухами череда обыкновенных кораблекрушений. Грузовое судно не доходит до порта – и газетные заголовки стеснительно говорят, что оно «исчезло». Не «исчезло» оно, народ, – затонуло. Это корабль. В море. Бывают в жизни огорчения. А в нашем городе N происходит… кое-что другое.

К чему я веду: тяжело отличить настоящую проблему от суеверия. А меня уже тошнит от ваших электронных писем с просьбой дать совет, так что давайте быстренько по ним пробежимся: