Что упало, то пропало - стр. 22

– Не будем про Кент, – попросил Том.

– Хорошо.

– Нам нужно было начать новую жизнь, – добавил он. – Кент не всем подходит. Если честно, я его ненавижу.

Повисла тишина.

Эйлсе выглядела очень смущенной. Она теребила волосы у самых корней, движения были напряженными, агрессивными, резкими.

– Эйлса, вы – специалист по работе с персоналом? – спросила я, чтобы сменить тему.

Тогда она подняла голову.

– Я сейчас не работаю. Трудно вернуться на работу после того, как сидела с детьми.

Я снова повернулась к Тому.

– А у вас звукозаписывающая компания?

– Нет. Нет. Не совсем так. Я юрист. Работаю в сфере развлечений. Я организовал свою собственную небольшую фирму. Работаю с шоу-бизнесом. С музыкантами. С техническими компаниями. – Он кивнул на букет цветов, который стоял на разделочном столе, все еще в целлофановой обертке. – Иногда с кинозвездами.

Я уже собиралась спросить, какая кинозвезда отблагодарила его цветами – кто-нибудь, о ком я слышала? – но тут хлопнула входная дверь и в дом ворвались двое детей.

Я знала, что им по десять лет. Макс и Беа. Близнецы. Одинаковые, но не совсем. Возникало ощущение, что девочка получилась более законченной, чем мальчик. Мальчик был бледнее и меньше ростом. У него на лбу красовался синяк, а один глаз слегка косил вниз. Веснушчатая девочка, явно очень активная, вбежала в кухню, совершенно не обращая внимания на меня, незнакомого человека за столом, и принялась открывать шкафчики.

– Что можно поесть? – спросила она. – Я умираю с голода.

Мальчик робко стоял в дверях, держа в руках футбольные бутсы, с которых на пол падали комья грязи.

Эйлса встала, забрала у мальчика бутсы и ногой откинула грязь в угол. Она положила руку ему на затылок, одновременно приглаживая волосы и подталкивая его в кухню. Она представила меня, заставила мальчика и его сестру поздороваться, потом налила им сок и потянулась к верхней полке в одном из шкафчиков. Оттуда достала кекс в коробке.

– Лимонный кекс с глазурью, – объявила она, отрезая каждому ребенку по куску. – Перекус.

– Я люблю лимонный кекс с глазурью, – заявила я, продолжая наблюдать за мальчиком. – Но только если он влажный.

– Влажный! – повторила Эйлса, ставя кекс на стол. – Как забавно. Вы тоже ненавидите это слово? Самое худшее, которое только можно было придумать. Влажный.

Теперь я знаю, что это для нее очень типично, – портить шутку своими объяснениями.

– Как можно ненавидеть слово? – спросила Беа. – Если не нравится одно, используй другое.

– Я не люблю слова, – заявил ее брат. – По крайней мере, большинство из них.