Что упало — не пропало - стр. 48
Впрочем, она удобная, интересная. Самодостаточная. Вряд ли она была влюблена в меня — скорее выбрала самого сильного самца, как это делают животные. Потому и расстались мы легко: я сказала «пока», а она перенаправила свою энергию в другое русло.
Хотя, когда я вернулся в Подак в качестве ректора, я и понятия не имел, что Майра тоже тут. Эверетт ни словом об том не обмолвился, только заливался, как же весело будет стать главой заведения, в котором когда-то учился. Наверняка ручки потирал, представляя нашу с Майрой встречу.
Правда, мы его планы поломали. Удивились друг-другу (её удивление было притворным, вряд ли она не знала о личности своего нового начальника), посидели в ресторане, поговорили о студенческих годах. Общались мы ровно. Через несколько лет переспали, и не раз, но так — для профилактики. И вообще, взрослые люди, имеем право.
И сегодня, возможно, мы тоже бы переспали, если бы я поддался её напору. Вот что забавно, раньше именно этот напор сносил мне башню, а теперь… приелось, что ли.
Мама часто повторяет, что мы начинаем ненавидеть людей за то, за что когда-то любили. Конечно, мудрая фраза, но относится к очень частным случаям. Например, с Нимфой было не так. Вот за что я полюбил её в пятнадцать лет, за то и люблю. Правда уже совсем иначе: по-дружески, даже по-братски. Мы, боевики Медведя, лучшей магической школы в мире, все друг другу как семья.
Кстати, Нимфа ведь тоже меня подначивала стать ректором. И на учёбу сюда тоже она направила. Познакомила с ректором тех времён — легендарным Гордавием — расписала всё в таких невероятных красках… Впрочем, не обманула. Ради одного только Леса сюда стоило поступать. А Зоопарк? Таким обширным он стал только при Вольде, но и раньше был вполне неплох — будучи адептом я немало времени проводил с местными «зверушками».
Нимфа неплохо так организовала мою деятельность. Выпал лишь период, когда родители заточили меня на родине: я обязан был выучиться и получить высшее образование в Аду, а также сдать адские экзамены, отработать определённые часы при дворе. Всё это дело на сотню лет растянулось, не меньше. Как раз из дома я и сбежал сюда, в Подпространство, подписал договор на несколько десятилетий, поклявшись до его истечения оставаться на посту. Так и обезопасил себя от поползновений семейства. Правда, тут тоже скучновато, но всяко лучше чем дома, с ворохом обязанностей, невест и увещеваниями родителей о том, какой «неправильный» у них сын.
Но даже работа в Подаке не избавила меня от некоторых обязанностей, а потому в Ад приходится наведываться часто, даже слишком. Однако начинается учебный год — прекрасный предлог не навещать родню. И опять это преподавание, организация работы, ответственность… Хочется побыть свободным странником, а не вот это вот всё. Спрятался от ответственности перед родиной за ответственностью перед Альма-Матер — такая себе рокировка.