Что упало — не пропало - стр. 24
Привычно потёрла шрам на левой руке — от него за эти годы почти ничего не осталось. Эллиа действительно знаток своего дела: единственное, с чем она всё никак не может справиться, — это маленькая полоска на моей верхней губе. Впрочем, лично мне на этот едва заметный след всё равно.
Снова вздохнула. И чего пришла, спрашивается? Попялиться на портрет своего опекуна? Лучше бы в библиотеку пошла, ну или в Зоопарк — всяко бы больше пользы принесла. Но нет, стою в пустынном коридоре, дёргаясь от любого шума, пялюсь на огромную картину рогатого мужчины. Аллодарк когда-то приказал убрать портрет как можно дальше от всеобщего обозрения — мол, художник переборщил с габаритами полотна — но всё равно было немного боязно кому-то попасться. А вдруг какой нерадивый адепт забредёт в эту часть Академии?
Зря, конечно, запрятали такую красоту. И с габаритами вовсе не переборщили — мне по росту отлично подходит. Если встать на носочки, можно коснуться вырисованных губ своими, представить, что мой шрам касается его родинки… и как на губах вообще могла появиться родинка?
Блин, я явно больная. Ну а чего этот демон так демонически красив? Этот тяжёлый подбородок, вылепленные губы, прямой нос, глубоко посаженные глаза — чёрные, как затухающие угли… Мне даже его рога нравятся — бурые, изогнутые, охренеть какие жуткие, но вполне могут стать чьим-то фетишем… Например, моим.
Я так редко вижу его.
Вот уже третий год как я в Подпространстве, успела изучить здесь всё от и до — даже подготовилась к поступлению! Сблизилась с магистрами… Со всеми, кроме Аллодарка. С ним мне удаётся пересечься от силы раз в неделю-две.
Раньше наши встречи были чаще — он навещал меня на занятиях с Эллией, интересовался успехами, спрашивал, не нужно ли мне чего, давал наставления… и снова исчезал. Теперь я, видимо, слишком взрослая для его наставлений, да и успехи мои больше не нуждаются в его контроле. В детстве было лучше. И беззаботнее.
Да, именно беззаботнее. Я бы никогда не обозначила этим словом ни себя, ни свою жизнь, но всё так переменилось, когда я попала в Подпространство. Я стала ребёнком, действительно ребёнком, о котором забоятся, которого журят за проказы, которого хвалят и иногда балуют. Даже моя бабушка, моя любимая бедная бабуля, не давала мне столько тепла, сколько строгие магистры Подака.
Здесь я начала жить.
И здесь я впервые влюбилась, так по-детски глупо и искренне. Самой смешно. Но ведь никто мне не запретит быть фанаткой своего будущего ректора, так ведь? Уверена, в Подаке у Аллодарка есть целый фан-клуб из таких же, как я, отчаянных дурочек.