Что-то пошло не так. Послесловие - стр. 6
После ухода женщины с соседом случилось чудесное исцеление. На ноги, правда, он не встал – по случаю ранения, но метаморфозы были на лицо – мужчина снова стал самим собой.
– Думаешь, мне не противно? – не дожидаясь осуждения, обратился он к Богдану уже своим нормальным голосом. – Противно, конечно, но так надо. Понимаешь, у меня времени в обрез. Мне себя нужно беречь, силами запасаться. Уходить мне отсюда нужно, пока цел. Со здорового – спрос, да ещё какой, а слабому – простительно, слабого не тронут, пожалеют, на это мой расчёт.
Иван уставился в окно, будто стремился заглянуть в тревожную темноту ночи.
– Знаешь, как я здесь оказался? Врагу не пожелаю.
И после короткого молчания снисходительно:
– Расскажу – все равно не поверишь. Давай спать. Спокойной ночи тебе. Нам обоим.
Следующее утро началось с неожиданностей. Уже с первого взгляда Богдан заметил, что их добровольная помощница выглядит иначе, не так, как вчера – более нарядно, что ли, более празднично. Потом он уловил едва заметный запах парфюма – практически невесомый, еле-еле заметный запах, но он – этот запах, присутствовал, и это было главным. А ещё через мгновение у него вообще от удивления челюсть отвисла.
– Здравствуйте, ребята! Как ваше самочувствие, Ваня? А вы как себя чувствуете, Богдан? – на одном дыхании выпалила Люба и зарделась, как барышня на выданье. – Ой, чего же я стою? Мне же завтрак получать! Проголодались, поди, за ночь, кушать хотите? Так я побежала!
Сдавленный стон сквозь стиснутые зубы и сжатые кулаки соседа показали, что такой поворот в своём сценарии Иван не предусматривал. Завтрак, а за ним обязательные процедуры немного разрулили ситуацию. Закончив с делами, сиделка устроилась поудобнее, взяла в руки вязание.
–…Да разве кто знал, что такое случится? О том, что Славянск обстреляли, мы по телевизору узнали, из новостей – бомбили в четыре утра. Не верилось сперва – не враги мы, да и они вроде не фашисты, но – в четыре утра… Господи, в четыре утра! А потом… потом ночью – трассёры, как молнии, через всё небо, вслед за ними – бабах!, смотришь, уже горит, костром полыхает – у людей горе-беда. А дальше убитые пошли, обожженные, раненые. Страшно стало. Правда, страшно больше за детей, чем за себя.
Богдан сначала даже не заметил, когда Люба начала говорить, но то, что услышал, нестерпимо мучительной болью ударило в самое сердце.
– Мы на Куйбышевском живём, в посёлке. Раньше думали, что хорошо устроились: с одной стороны – аэропорт, дети там работают, с другой – жэдэвокзал, транспортная развязка, а как стрелять начали, так по нам первым. Однажды сын на работу ушёл, через час вернулся. «В аэропорту засели укры», – говорит. Оказывается, они с оружием там сидели, видимо, самолётами прибыли, ночью – мы к шуму такому привыкши, не замечаем, а там уже бои. Внутри бои… Что с людьми случилось, которые в ночную смену работали, до сих пор не знаем – были люди и… не стало, связи нет, нет информации. А ещё через пару дней – вертолёты, обстрелы, война. Уже не в новостях, не по телевизору, а дома у нас война.