Что случилось с секретарём Ким? Книга 2 - стр. 28
Кровь из ран насквозь пропитала мои носки. Мокрая ткань примёрзла к ногам на ночном морозе. Но я не обращал внимания ни на жгучую боль, ни на леденящий холод. Не думая ни о чём, я шёл вперёд.
Впереди вдруг появилось ярко освещённое здание полицейского участка. Самое первое чувство, которое ко мне вернулось, как только я подошёл к нему – невыносимая сонливость. Я даже не смог дойти до небольшой лестницы, ведущей к двери.
Это был не обморок от истощения сил. Я просто лёг прямо на бетонный пол и сомкнул глаза. Мне удалось уснуть только потому, что я был уверен – теперь я в безопасности.
Я твердо знаю, что до первого поцелуя с Ми Со, это был последний раз, когда я крепко заснул без задних ног.
Когда я очнулся, я уже был в больнице.
Часы показывали девять часов утра, и свет из окна слепил глаза.
Я был рад, что смог вернуться живым. Вся моя семья искренне переживала, и глядя на то, как отец и мать плачут от облегчения, я снова почувствовал себя счастливым. Казалось, за эти три дня я совсем забыл, что такое радость.
«Мне девять лет. И впредь моя жизнь будет такой же яркой, как и этот ослепительный свет, падающий из окна в девять часов утра», – продолжал думать я тогда до того, как снова провалиться в сон.
Слишком хорошая память – это яд.
Место, где всё это уже случилось, давно сравняли с землёй. Реконструкция района прошла успешно. Головой я понимал, что от того дома не осталось и следа. Но мои воспоминания никуда не делись. Приступы повторялись каждую ночь. Один за другим они не оставляли меня в покое до самого утра. Стоило только закрыть глаза, как в ушах опять звучал тот отвратительный скрип. А сцены из воспоминаний, словно наяву, снова и снова погружали меня в кромешный ад.
После этого случая я могу с уверенностью сказать, что боль в теле влияет и на психическое состояние человека.
Есть одна фраза, которую люди используют, когда сильно болеют. Они говорят: «Мне проще назвать место, которое у меня не болит». Но так говорят только те, кто по-настоящему не страдал. В моём случае я не мог почувствовать даже миллиметра своего тела, который бы не горел в агонии. И это было естественно. Ведь я, сидя на корточках и связанный, провел целых три дня в том холодном и тесном месте.
Больше всего у меня болели лодыжки. Если бы у меня спросили, какой предмет, созданный человечеством, самый отвратительный, я без промедления назвал бы нейлоновые кабельные стяжки.
Из-за этих злосчастных стяжек в форме кольца на моих лодыжках остались эти жуткие раны. Когда я услышал, что глубокие следы на ногах будут со мной теперь всю жизнь, я не сильно переживал из-за этого. Больше всего меня пугало то, что они будут вечно напоминать мне об этих ужасных событиях, которые я хотел вычеркнуть из своей памяти.