Что случилось с речкой Аджибейкой. Роман - стр. 2
Грант и Рита вращались в одной тусовке. Как я и рассчитывал, после приезда Риты Грант переключил фокус своего археологического восторга на нее, и мне больше не приходилось играть роль собеседника. На что я не рассчитывал, так на то, что буду скучать по этим рассказам. Периодически я ловил себя на том, что пытаюсь вникнуть в суть разговоров Гранта и Риты, уловить их логику, понять, над чем они смеются. Неожиданно для себя я обнаружил: то, что раньше казалось мне невыносимо скучным, постепенно обретало какие-то оттенки тайны. А любая загадка разжигает любопытство. Особенно заманчивой всегда кажется та беседа, в предмет которой тебя больше не посвящают.
В тот день я проснулся в полной тишине. Что-то жгло мне голени. Лучи солнца, разрезанные створками жалюзи, сильно пекли ноги. Так я понял, что проспал почти до полудня. Я выполз из комнаты. Ни Гранта, ни Риты. Видимо, сегодня они ушли очень рано. В раковине стояли две чашки. Я включил кофеварку и пошел в душ.
Время тянулось. Я не знал, чем заняться. К двум часам я разобрал наконец свой чемодан. Развесил вещи в шкафу. Разложил свои туалетные принадлежности в ванной. К трем я перемыл всю имеющуюся в квартире посуду – теперь ей не противно было пользоваться. Навел порядок на кухонном столе. Мы – все трое – использовали этот стол не только как обеденный, но и как письменный. Заваленный книгами, бумажками, распечатками и проводами, он совершенно не вписывался в кухонную эстетику. Я сложил все в более-менее аккуратные стопки, и кухня заиграла новыми красками. Я положил на стол найденные в хозяйских закромах льняные салфетки, приспособил под приборы и поставил по центру симпатичный кувшинчик, найденный в моей комнате. Красота!
Я пообедал, снова помыл за собой посуду, налил себе холодного пива и сел за свежеубранный стол. Просидев какое-то время, я критически посмотрел на стопки, в которые только что сложил бумажки. Они, казавшиеся хорошим решением проблемы беспорядка еще полчаса назад, на фоне наведенного уюта выглядели некрасиво. Я решил сложить их поровнее.
Перекладывание бумажек долгое время являлось сутью моей работой – то немногое, что я всегда делал качественно и с удовольствием. Приятели часто шутили по этому поводу, но такова уж моя натура. В университете я всегда был среди добровольных помощников в библиотеке или на кафедре и после окончания учебы пошел работать помощником нотариуса.
Семнадцать лет я трудился на этой должности. И, наверное, продолжал бы, если бы мой шеф не вышел на пенсию. А у нового нотариуса, занявшего его офис, был свой помощник. Марта тогда настаивала, чтобы я получил лицензию и сам стал нотариусом, но мне было лень. Новая учеба меня никогда не привлекала. Да еще и экзамен. И главное – ответственность. За время своей работы я насмотрелся на шефа: как скрупулезно тот читал документы, как с лупой проверял подлинность и как следил за изменениями законодательства. Я такого не хотел. Марте пришлось смириться с тем, что карьерных амбиций у ее мужа нет.