Что скрывают зеркала - стр. 1

Телефон звонил и звонил, вспарывая тишину безликим рингтоном, установленным производителем и так и не смененным после покупки. Эля смотрела на вибрирующий аппарат со смесью страха и нарастающей паники, боясь не только ответить, но и просто перевернуть мобильный, чтобы увидеть на экране номер звонившего.

– Мама, телефон! – раздался высокий, перекрывающий рингтон голос сына. Тихон произнес эту фразу без недоумения, видимо, успел привыкнуть к тому, что мать каждый раз, когда слышит вызов, реагирует на него таким образом. Просто констатировал факт – телефон звонит – и даже не оторвался от своего занятия: раскрашивать в оранжевые и фиолетовые цвета сказочного дракона.

Только тогда Эля, очнувшись от оцепенения, протянула руку и взяла мобильный – так осторожно, будто боялась о него обжечься. Мельком взглянув на экран, она с облегчением перевела дух и поднесла аппарат к уху.

– Элька, ты чего трубку не берешь? – услышала она недовольный голос Ани. Надо на звонки подруги установить другой рингтон, чтобы не вздрагивать каждый раз, слыша избитую мелодию.

– Была в ванной, – отговорилась Эля и мысленно вздохнула, готовясь к долгому эмоциональному рассказу Ани, для которой препятствием не служил даже роуминг.

Но на этот раз подруга не прыгнула, как обычно, после приветствия в монолог без пауз, а обиженно спросила:

– Ты чего – меня избегаешь?

– Говорю ж, в ванной была…

– Я не о том! Ты чего сегодня от меня нос отвернула, когда я к тебе подошла?

– В каком смысле? – опешила Эля, понимая, что никак, ну никак не могла не то что отвернуть от Ани, по ее выражению, нос, но и просто где-то пересечься с ней, потому что подруга пятый день отдыхала в Испании и возвратиться должна была к концу следующей недели. Или она уже прилетела? Но что тогда случилось, что заставило Аню прервать отпуск и вернуться в захлебывающуюся в дождях столицу, в которой лето, несмотря на его календарное окончание, в этом году так и не наступило?

– В прямом! Сделала вид, что мы незнакомы.

– Погоди… Ты где? В Москве?

– Нет. В Барселоне. Хоть бы сообщила, что с Тихоном летите! Или ты одна? Или, наоборот, не одна? Тогда чего секретничаешь, я тебе вроде не чужая…

– Погоди! – перебила зачастившую вопросами подругу Эля. Из этой тарабарщины она ровным счетом ничего не поняла. Какая Испания, когда им с сыном до следующего гонорара на картошке и хлебе бы дотянуть!

– Аня, я не понимаю, о чем ты! Я сижу здесь, дома, с Тишей, пытаюсь добить рекламную статью про обои, сын раскрашивает драконов и…

– Так это, значит, не ты была?

– Если говоришь, что ты в Испании, то встретила точно не меня.

– Черт, – задумчиво выругалась подруга. – Значит, та девица была права, когда посмотрела на меня как на дуру. Как неудобно-то, а… Но ведь она вылитая ты, зуб даю! Ну разве что выглядит как-то… поуверенней в себе, что ли. И платье на ней новое было, которого я у тебя никогда не видела.

– Ань, я обновок себе уже года два не покупаю! Тебе ли не знать, – грустно вздохнула Эля.

– Вот и я о том же, – сокрушенно, жалея то ли о бедственном положении подруги, то ли о своем промахе, подтвердила Анна. – А платье на ней было такое… недешевое, сразу видно. Из натурального шелка, нежно-голубое, с пышным подолом. Тебе, то есть той девице, оно очень шло! Я еще подумала, что тебе какой-то невероятный гонорар выплатили и что ты молодец, раз наконец-то купила что-то себе.

– Смеешься, да?

– Слушай, подруга, а у тебя случайно нет сестры-близнеца? – оживилась Аня. – Ну уж больно та девица на тебя похожа! Надо было ее сфотографировать и тебе отправить. Может, это какая-то твоя потерянная в детстве сестра?

– Аньк, поменьше сериалов смотри, – усмехнулась Эля, хоть слова подруги ее отчего-то задели. Может быть, потому, что похожее платье – небесно-голубое, из тончайшего шелка, с широкой темно-голубой лентой на талии и пышным подолом с брызгами солнечных зайчиков по его краю – она видела на днях в витрине одного дорогого магазина, когда по делам приезжала в столицу. Платье было такое ослепительное и одновременно такое нежное, невинное до наивности, что Эля не смогла пройти мимо и остановилась, рассматривая его сквозь отражающее прохожих стекло витрины. Ценник, на который девушка мельком взглянула, одним выстрелом убил ее надежды стать когда-нибудь обладательницей подобного шедевра. У нее нет денег даже на пояс от этого платья. Но это не помешало ей задержаться у магазина, любуясь платьем, будто девочка – желаемой куклой в украшенной к Новому году витрине. Эля даже представила себя в этом наряде и босоножках с тончайшими ремешками, красиво обхватывающими ее лодыжки, на такой высоченной шпильке, каких она в жизни не носила. Но тут же и одернула себя: куда и когда ей так выряжаться? Уж точно не в этой жизни, по которой она не идет уверенным шагом, распрямив плечи и с легкой счастливой улыбкой на губах, а передвигается перебежками, опасливо выглядывая из-за угла перед каждым шагом и то и дело осматриваясь. Ее жизнь – перевалочные пункты в виде неуютных съемных квартир, ни на одной из которых они с Тихоном не задерживаются больше чем на полгода, две сумки с нехитрыми пожитками и краткосрочные вспышки праздников с мясом и фруктами на столе в дни получения гонораров.