Что посеешь - стр. 32
Тяжело дышащий уголовник с телом на плечах ввалился в схрон, одной рукой неуклюже удерживая автомат для стрельбы в упор. Он дернул стволом из стороны в сторону, подслеповато щурясь в полумраке, но расчёт оказался верен – никто не стал шкериться так близко от Фронтовика, ни зверьё, ни люди. Убедившись, что в схроне пусто, уголовник свалил с себя окровавленное тело и уложил его посреди наскоро утоптанного земляного пола. Склонившись над раненым, человек в наколках принялся обыскивать его карманы и вытряхивать содержимое подсумка с красным крестом на клапане. Обнаружив набор шприц-тюбиков с полупрозрачным слегка светящимся содержимым, он несколько секунд вглядывался в нанесённую на них маркировку, после чего вколол в бедро раненому два из них прямо через пропитанную кровью ткань камуфляжа. Пару минут уголовник неуклюже накладывал повязки на пулевые ранения пострадавшего, потом принялся рассовывать по карманам награбленное. Раненый сипло задышал и открыл глаза.
– Очухался, лепила? – Уголовник сноровисто запихал в свой подсумок добычу и застегнул клапан. – Малину вашу раздолбали в труху, твоих всех замочили. Там сейчас Фронтовик трётся, он Зомбаков разогнал, и мне подфартило тебя оттуда выволочь. Броню я с тебя снял и скинул там же, в ней тебя тащить я бы не вывез, да и понту от неё теперь нет, сплошное решето. Я тебе по чесноку базарю: я не лепила, в натуре, и не вмыкаю, оклемаешься ты или подохнешь. Дыр в тебе много, что смог – перевязал, медухи твоей вколол два шприца, остальное не умею.
Человек в наколках мгновение помедлил, всматриваясь в мутный взгляд собеседника и соображая, понимает ли его раненый. Потом вновь полез в свой подсумок и извлек оттуда ещё один светящийся жёлтым шприц-тюбик.
– Возьми ещё медуху, – уголовник вложил шприц-тюбик раненому в ладонь. – Бес вас, зомбаков, знает, вдруг поможет… Остальное моё! Теперь ваших ништяков ни за какое бабло не купишь, припасу для себя, не дай бог пригодится, всякое бывает! С тех пор как ты меня залатал, я оклемался и Зоны стал чувствовать. Сталкером заделался, уважуху поимел. Но приспособу твою заберу, – он кивнул на укрепленный на своём запястье осоповский УИП, – с ней выжить шансов больше. А ты и так выберешься, если на тот свет не заедешь.
Уголовник достал боевой нож, коротким движением воткнул его в землю возле раненого, положил рядом флягу с водой и поднялся, сутулясь под низким потолком схрона:
– Всё, лепила, мы в расчёте. Теперь на мне греха нет. Вход я плащ-палаткой закрою, чтобы Паутиной не затянуло. Если оклемаешься, замолви за меня словечко Тёмному Властелину, в натуре. Чтобы его нечисть меня не схавала, когда в Жёлтую ходить буду.