Что не стоит делать невидимке - стр. 13
Так что я выпрямила спину и толкнула дверь, которая звякнула колокольчиком, заставив девушку за стойкой оторваться от своего журнала.
У неё были нарощенные волосы цвета экстра-блонд, и она жевала жвачку. Одета она была в бел(оват)ую тунику на пуговицах вроде тех, что носят стоматологи, цвет которой делал загорелое лицо девушки ещё темнее.
Я улыбнулась и приблизилась к стойке.
– Здравствуйте, – сказала я.
(Кстати, ба время от времени советует при первой встрече говорить: «Как поживаете?», но ей за шестьдесят, а мне нет.)
Судя по бейджику на тунике, звали девушку Линда. Линда кивнула в ответ и на секунду прекратила жевать.
– Вижу, вы распродаёте оборудование, – продолжила я.
Она кивнула.
– Агась.
Последовала краткая беседа, во время которой мне удалось выяснить, что три вертикальных кабинки для загара распродаются, потому что «Ньюкаслская Бронза» вела «ценовую войну» со студией по соседству и проиграла. «Ньюкаслская Бронза» прогорела или что-то такое в этом духе.
Кабинки могли стать моими за «две штуки каждая». Две тысячи фунтов.
– Понятно, – сказала я. – Спасибо. – Я повернулась, чтобы уйти.
– Постой-ка, дружок, – окликнула меня Линда. – Ты это для себя?
– Эм-м… ну да.
– Это для…? – И она сделала такое круговое движение возле лица, означавшее: «Это для прыщей?»
Я кивнула, подумав: «Ну и наглость!»
Линда слегка улыбнулась, и лишь тогда я заметила, что её щёки под толстым слоем макияжа и загара испещрены ямочками, как кожура грейпфрута.
Шрамы от акне.
– Ах, дружок. Скверно у тебя дела, а? У меня в твоём возрасте такое же было. – Она сделала паузу, потом снова посмотрела на меня, наклонив голову, и добавила: – Хотя не… не настолько плохо, пожалуй.
Вот спасибо. Она поманила меня в заднюю часть магазина, а там стянула простыню с длинного белого солярия и подняла крышку.
Вам, наверное, доводилось видеть солярий? Вы ложитесь в него, закрываете за собой крышку и вроде как оказываетесь внутри огромного тостера для сэндвичей. Над вами и под вами загораются яркие ультрафиолетовые трубки – вот, в общем-то, и всё.
– Он древний и обтёрханный, – сказала Линда, потирая царапину на крышке. – Но ещё работает. Нам просто больше нельзя использовать его коммерчески. Новые правила. И продать его мы тоже не могём. Завтра его вышвырнут на помойку.
Короче говоря, она отдала мне его даром (офигеть, знаю!), и пять минут спустя мы с Эллиотом Бойдом тащили его по Уитли-Роуд, держа за концы.
На полпути к дому мы остановились передохнуть. Бойд запыхался гораздо сильнее моего.
– У меня вот никогда не было загара, – сказал он. – Ни разу не бывал за границей.