Что мое, что твое - стр. 33
Когда они развесили все объявления, было десять тридцать, и Джейд поехала в “Суперфайн”, где их бесплатно накормят завтраком, а она сможет поговорить с Линетт.
Кафе оказалось закрыто, рольставни опущены, решетка заперта. Хризантемы в ящиках на окнах пожухли и завяли. У Джейд в машине была бутылка воды. Она смочила землю, но этого было мало.
– Принесем еще воды, мамочка?
Джейд покачала головой.
– Теперь уже поздно.
– Они умерли?
Она кивнула.
– И уже не вырастут обратно?
– Нет, они уже не смогут вырасти, малыш.
Она наблюдала, как он пытается понять, что это значит. Она положила руку ему на плечо, и вдруг ее накрыло запахом гниющих цветов и сырой земли. Прямо перед кафе ее скрючило пополам и вырвало.
Джи похлопал ее по спине.
– Мамочка, мамочка, – приговаривал он, и она огрызнулась.
– Да блин, хватит стучать мне по спине!
Глаза у него расширились, и лицо исказилось страхом. Она одернулась, утерла рот рукавом и взяла его за подбородок.
– Пойдем, – сказала она. – Надо найти мисс Линетт.
Дорогу к дому Линетт она знала на память. Ее кирпичный таунхаус с белыми окнами с двух сторон зажимали такие же здания. Перед домом был небольшой садик с сиренью. Цветы уже опали, и вся парковка и тротуар были устланы лепестками, размокшими от дождя. Джи шел впереди. Джейд дважды его окликнула, прежде чем он обернулся и взял ее за руку. Он сделал это только из послушания, как будто ему, как и ей, казалось странным идти за руку.
У дверей Джейд осмотрела себя и его, чтобы проверить, нормально ли они выглядят. У Линетт были странные представления о том, как люди должны одеваться. На Джейд была черная водолазка, юбка и ботинки на высокой шнуровке, а на Джи – шерстяной свитер из секонд-хенда, кроссовки и джинсы. Глаза у него покраснели, но выглядел он опрятно. Придраться старухе будет не к чему.
– Мой маленький друг! – сказала Линетт, распахнув дверь. Джи потянулся к ней, и та подхватила его на бедро. – Ты, наверное, замерз. На улице без куртки? Без пальто? О чем только думала твоя мама?
Джейд еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, и вошла за ними в дом.
В гостиной было темно: на окнах висели бархатные шторы. На полу у Линетт лежал противный ковер, вонявший пылью и спертым воздухом, как в автомобиле. На фанерном журнальном столике стояло несколько фарфоровых фигурок – белый ягненок, двое детей, склонившиеся над колодцем. Линетт усадила Джи и Джейд на диван и пошла ставить чай.
Они застали Линетт в мятом домашнем голубом платье, со съехавшим набок пучком. Лицо у нее было круглое, опухшее, ненакрашенное, губы бледные. Она вернулась с подносом, на котором звенели чашки и тарелка песочных печений. Джи сказал спасибо и принялся есть.