Что это значит: быть собой? - стр. 27

К настоящему времени я прожил в таком состоянии уже шесть лет и более или менее принял это как свою судьбу. Общее состояние духа может быть улучшено с помощью медикаментов, но во мне по-прежнему что-то не так. Разум выходит из-под контроля. Я научился жить в маленьком, строго ограниченном мирке, который мало похож на мое предыдущее существование. Я занимаюсь делом, которое не имеет для меня никакого смысла, и страшно боюсь продвижения вперед. Я научился отключаться, чтобы иметь возможность отделить себя от самого себя. Это большое счастье: самоанализ сведен до минимума, и ты впадаешь в глубокий сон сразу, как только ложишься в кровать. Способность отключаться особенно важна, когда я управляю машиной. Она много раз позволяла мне останавливаться у края дороги, зачастую менее чем за милю от дома, и мгновенно засыпать.

У меня целая вереница подружек. С ними я чувствую себя тревожно и неловко, особенно с теми, которые кажутся мне наиболее привлекательными. Я не осмеливаюсь раскрывать перед ними всю суть своего истинного «Я». Я никого не подпускаю к себе слишком близко, предпочитая заигрывания и короткие романтические связи длительным отношениям.

Несмотря на неимоверные старания, меня все-таки продвинули по работе. В то самое время, когда мама лежала в больнице, я должен был продавать дом в Уэльсе. Это было выше моих сил, я совершенно не мог справиться с этим. Мне было невыносимо оставаться самим собой. Я продолжал считать годы со своей первой панической атаки. «Сколько времени я прожил таким?» После многих лет консультаций я начал ходить к психотерапевту три раза в неделю. Убедившись в неспособности справиться со своими проблемами самостоятельно, я платил небольшую сумму другому человеку, чтобы он находил выход вместе со мной. За те пятьдесят минут, что мы проводили вместе, я полностью фокусировался на своих трудностях. После ухода я снова переставал признавать их, пока мы не встречались вновь. В каждую новую встречу я никогда не помнил, о чем мы говорили раньше.

Время в очередной раз помогло мне прийти в состояние, чем-то напоминавшее нормальное. Чувствуя себя немного лучше, я воспринял продвижение по работе как успех и удивился, что сумел справиться с ответственностью. В конце года мне предложили другую должность – опять повышение. Я согласился, и это событие, совпав с разрывом с первой женщиной, которой я наконец искренне открылся, полностью сломило меня изнутри. Я позвонил своему врачу и спросил его, легко ли попасть в монастырь. Он ответил, что это не особенно просто. Я с трудом продолжал бороться за существование и даже не пропустил ни одного дня на работе, хотя и был уверен, что все наверняка считают меня больным. Но я начал выздоравливать. И как только мне удалось освободиться от зимнего кризиса, меня сократили на работе, и умерла мама. Все это произошло в течение каких-то трех недель. Стоял 2001 год, мне было двадцать восемь лет.