Чрезвычайные обстоятельства - стр. 61
С этим Петраков не был согласен – команда у него собралась совсем не пестрая, а подогнанная друг к другу, как бывают подогнаны друг к другу части одного слаженного механизма, но возражать Петровичу не стал. Возражать в армии старшим – все равно, что оправляться против ветра: все штаны мокрыми будут.
– До встречи, Петрович!
– Я буду ждать вас, – повторил Петрович, ткнув рукою куда-то в темноту. Петраков скосил глаза, увидел громадный, покрытый то ли ракушками, то ли древней налипью камень. – Здесь! – голос у Петровича неожиданно дрогнул, он притиснул к губам кулак, покашлял в него и произнес загадочно, таинственно, как-то через силу, превозмогая самого себя: – Братья-мусульмане!
Под ногами у Петракова едва слышно заскрипела галька, он вошел в воду первым. Темнота скрыла его вместе с группой.
Майор Петраков вел свою группу быстро – двадцать минут бега, потом пять минут нормального хода, затем снова двадцать минут бега, – ребята шли за ним почти беззвучно, по-кошачьи: ни стука, ни грюка, ни запаренного дыхания, ни звяканья какого-нибудь амулета в кармане. К амулетам предъявлялось то же самое требование, что и к вещам, оставленным дома: чтобы не было никакой адресной привязки.
Война, опасность, постоянное – накоротке, лицом к лицу, – ощущение боя воспитывают в человеке некие мистические чувства, веру в приметы, в потусторонние миры, в жизнь после смерти, еще во что-то, чему и названия нет. Конечно, глупость все это, считал Петраков, уму непостижимая, но глупость бывает непостижима только в разумных пределах, а дальше – вон она, голенькая, валяется в кустах…
На бегу Петраков выдергивал из кармана карту, на которой фосфоресцирующим пунктиром был проложен их маршрут, сверялся с компасом и бежал дальше.
Конечно, неплохо бы выколотить из голов всю эту мистическую глупость, и из собственной головы тоже, но как выколотить, когда все это прочно сидит в крови, уже въелось в кожу, в кости, в нервные отростки, скопилось, собралось в солевые капельки, прилипло к окончаниям… Тьфу! Лезут в голову разные мелочи, не отвязаться.
Петраков вновь достал на бегу карту, вгляделся в нее.
Пробежать надо было двенадцать километров, и чем быстрее – тем лучше: ночью эта полоса сопредельной стороной почти не контролируется, изредка только появляются ленивые пешие наряды, и все, если же темноту прорезает свет фар, то это уже ЧП, это означает, что сопредельная сторона засекла нарушение границы и выслала на разборку мобильную группу, по-нашему – спецназ.
Никакие другие машины в мертвой зоне не появляются, не имеют права, поэтому зону эту надо было пройти на своих двоих, и как можно быстрее.