Размер шрифта
-
+

Чрезвычайные обстоятельства - стр. 4

Стрелял душман лихо, с одной руки, на весу – здоровенный гад был. Как трактор.

Петраков перекинул автомат в другую руку и также, на весу, ответил. Стрелял он лучше, чем его противник – душман открыл рот, выронил автомат и плашмя лег на камни.

– Один – ноль, – морщась от боли, прошептал Петраков, и добавил, выдернув из-за пояса индпакет – резиновый кулек с тампоном, – игра в этом тайме началась с подсечки. Сплоховал ты, братец…

Он оторвал рукав гимнастерки, сунул его в карман. В рейдах не положено было оставлять что-либо на чужой территории, даже пепел от сигарет, даже окурки, консервные банки, бумажный мусор – все это они собирали и уносили с собой, поскольку в наших штабах считалось – по этой немудреной мелочи душманы со своими заморскими советниками могли многое определить… Впрочем, банки иногда зарывали в землю, стараясь упрятать их поглубже, чтобы ни одна собака не сумела отыскать. Жестянки эти носить ведь трудно, они громоздкие, а главное – очень уж сильно громыхают на ходу. Петраков притиснул к ране тампон, обжал его пальцами, чтобы резиновые края поплотнее прилипли к коже и не пропускали кровь.

Попробовал пошевелить пальцами раненой руки – пальцы шевелились, но вяло – не было в них прежней силы и цепкости – видать, пуля перебила что-то важное – нерв, сочленение, какую-нибудь жилку, артерию, нитку. Петраков протестующе помотал головой – не хотелось в это верить. Выглянул из-за камня. Убитый душман лежал в прежней позе, из открытого рта вытекала струйка крови и на ней уже сидели мухи, мелкие рыжеватые твари, которые живут в горах на большой высоте: выведена эта популяция, видать, из орлиного помета, потому и не боится заоблачных высей.

Кроме убитого душка, никого не было видно – преследователи уже знали, как могут стрелять эти двое, потому и избирали одну и ту же тактику – отпускали спецназовцев вперед, на безопасное расстояние и только потом поднимались.

Петраков сглотнул слюну – твердый неудобный комок, возникший в глотке, – и, развернувшись, перебежал к следующему камню: надо было догонять Леню. Метров через тридцать догнал. Костин, увидев руку капитана, болезненно сморщился:

– Нарушаешь инструкцию, командир!

Он был прав – Петраков не имел права уходить в прикрытие. Это – дело других. Даже если этих других осталась всего-навсего одна боевая единица – Леня Костин.

– Вперед! – вместе со скрипучим кашлем выбил из себя Петраков, оглянулся – не зашевелились ли там душки, но ничего, кроме пыльных, каких-то неряшливо изломанных камней, громоздящихся друг на друге, не увидел.

Страница 4