Чокнутая будущая - стр. 21
Она находилась в системной оппозиции с художником, вечно пьяным детиной, чей талант был погублен завистниками.
— Почему я? — в моем голосе была обреченность.
Можно было отказать Алеше, запросто.
Но старушке в валенках? Да что же, у меня сердца нету?
— А меня Тоха уже послал, — с некоторой гордостью сообщил Алеша. — Сказал, что гроб — это солидное дорогое изделие, которое мы обязательно испортим. И вообще. Кто захочет в нем лежать после театральных?
— И я призвана его переубедить? Как? — кротко спросила я, не представляя себе хоть каких-то внятных аргументов.
Что делают нормальные женщины, когда пытаются добиться чего-то от чужих мужчин?
Надо чирикать и декольте — вот и все, что приходило на ум.
— Ну котик, — Алеша добавил сахара в голос, — ты у меня бываешь такой надоедливой. Утоми его.
Ах ты трухлявый пенек.
Да я самая ненадоедливая женщина в мире.
Я так ловко лавирую между двумя домами, что нередко сама по себе скучаю!
— А я схожу с тобой на концерт, — подлил елея Алеша, — в качестве моральной поддержки.
Что же, мой муж знал, чем меня подкупить.
— Ну, я попробую… но не знаю…
— Люблю тебя, — и в трубке раздались радостные гудки.
Понятия не имею, как они это делают, но я вам клянусь: эти коварные гудки то и дело меняют свои интонации.
По утрам они тянутся сонно, по выходным — лениво, а сейчас они практически отбивали задорное «хо-хо».
Я с сожалением посмотрела на секатор, раздумывая, не взять ли его с собой в качестве запасного довода.
Ну вдруг я надоедаю людям не так эффективно, как мой муж считает.
Вдруг Алеша переоценил мои таланты.
А потом тяжело вздохнула и пошла переодеваться.
Нужно же было соответствовать традиционному образу попрошайки.
И в этот раз строгие менеджеры похоронного агентства взирали на меня с осуждением.
Цокали каблуки по черному граниту.
Красный — это мой цвет.
Он идет жгучим брюнеткам сам по себе, а еще я всегда представляла себя в этом платье Кармен, а она была той еще оторвой, слышали об этом? Особенно легко было вообразить себя знойной испанской красоткой, которую убивает ревнивый любовник, сейчас. Алеша бы бросился ко мне, умоляя и угрожая, а я бы гордо швырнула ему кольцо. И он бы зарезал меня, конечно, красиво зарезал, и я бы долго и страстно истекала кровью на руках у Антона, и шумела бы вокруг толпа, и ревели бы быки…
— Мирослава?
Ах да.
Я застыла в коридоре, невидящим взглядом уставившись в стену, да так и не дошла до кабинета Антона. Зато он вышел меня искать — наверное, строгие менеджеры наябедничали, что опять пришла та яркая тетка, и снова с цветами. Правда, на этот раз в волосах.