Чистый бор - стр. 24

Как ни странно, Алексей вернулся на обрубку, не злясь. Евдокия – про Лёшу, мол, не дело такое говорить отцу о сыне. И Луканину неприятно, когда дядя Федя толкует, мол, пьяным был, когда Лёшка-то зародился у них с Секлетиньей Мартыновной. Девушка Тимофеева в их тары-бары не встревает. И работают они, обрубив всё до конца светового дня (он же – рабочий). В автобусе «бригадир» радует: перекрыты нормативы, прямо ударники труда. Голос у него немного хрипатый, ещё бы: так орать на холоде, командуя. Дядя Федя нахохлился, как ворон. Шурка с Иваном вдвоём отправились домой.

– Ванька ноги еле волочет, ему ныне не до песен, – Катерина говорит на пути к дому.

– Не он один, – в ответ Алексей, хотя у него не та жуткая усталость, какая бывает от работы пилой.

Он ждал от Катьки каких-нибудь дополнений на эту тему, но она промолчала. Дома хлопотала у плиты, а потом ушла первой и дверью барзнула. Не войти ли к ней, не вдарить ли за рыжего? Какое-то время Луканин бессильно ругается матом.

К мастеру хотел идти вдвоём с Луканиным, но тот упёрся.

– Доброе утро, Александр Васильевич, – руку для пожатия, тет на тет, как говорят французы.

Позднышев нехотя пожимает, а сам глядит: чего, мол, надо?

– …а надо нам Микуловский трактор на диагностику. В нём какой-то дефект, как говорит Микулов. Что-то с двигателем. На холоде не поймёшь. Мою заявку видел? – на «ты»; садится в одинокое кресло и глядит, не мигая, в мигающие глазёнки.

– Видел, видел… меморандум: двенадцать подписей, – кривит лицо влево, а так как оно немного кривоватое, то при такой мимике выпрямилось. – Днём увезём.

– Но я не по этому делу.

– А по какому? – и – к выходу из этого кабинета, который как бы и не его кабинет.

– Как ты говоришь, «меморандум»? Будет второй. О ликвидации бригады.

Лицо мастера кривеет вправо.

– Поднимайся, – будто не хозяин в этом кабинете и не на этой должности.

– Я не спешу, – Шрамков глядит так, будто прицеливается, с какого бока ему врезать. – С этим укрупнением бригады, ты, Саша, напортачил. И у меня идея. Если мы этой бригадой не будем иметь больше, то тогда мне всё равно, кем работать. И я пойду на ту работу, на которую мог перейти в ноябре.

– Чё ты мне грозишь? Идём, говорю, к директору! Новый ТДТ!

– Вот это другая тема, Александр Васильевич! – обратно – на «вы».

У Леонида Сидоровича видок: копия – его братец. Вдруг и этот, как куль, лежит иногда? Мимика на темноватом лице: неуверен в правильной работе вверенного ему предприятия.

– Моё мнение, – врёт Позднышев, – у них никакой работы не будет, пока не дадим им другой трактор.