Чистые сердцем - стр. 4
И к тому же говорится, что они «исполняют волю Его» (ст. 21). Какая же разница между словом Бога и Его волей? Слово – это нечто выраженное, а воля – это задуманное. Ангелы настолько любят Бога, настолько близки к нему, что ловят Его мысли, интуитивно воспринимают волю Создателя. Ведь они едины с Ним в любви и исполняют задуманное Им.
Но как же человеку преобразиться настолько, чтобы он смог обитать с этими духовными существами в вышнем мире? Как примут Ангелы в общение с собою такое существо, как человек, – в его нынешнем, падшем, состоянии? Кому мы такие нужны в Эдемском саду?
Вот для исправления человека Господь веками и направлял на землю Своих вестников-пророков. Для этого же Он послал к людям Сына Своего Единородного. С той же целью Он дал нам множество предписаний-заповедей, а устами Иисуса Христа изложил «заповеди блаженства», описывающие те свойства, которых Он ждет от возвращающихся на небеса человеческих душ. Только приобретя эти свойства, мы сможем войти в Царство Небесное и предстать пред Ним.
Но почему же мы так уверенно утверждаем, что «заповеди блаженства» предназначены именно для этого? Да потому, что уже в самом начале Нагорной проповеди об этом ясно сказано:
Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. (Матф. 5, 3)
Однако мы должны прежде всего задать вопрос: а что это такое – Царство Небесное? Где оно находится? Есть ли у него какое-либо пространственное расположение, временны́е границы? Или это название – только указание на состояние душ?[1]
Очевидно, что «заповеди блаженства» – наши проводники в духовный мир, представляющий собой высшую реальность. Они непосредственно готовят нас ко встрече с Богом:
Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят…
…Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. (Матф. 5, 8–10)
С упоминания Царства Небесного – того места, где дух человеческий узрит Бога «лицом к лицу», как видел Его Моисей, – начинаются «заповеди блаженства» и этим же упоминанием они завершаются.
Заметим, что, излагая эти «заповеди», Иисус сосредотачивает наше внимание скорее на внутреннем состоянии человека, чем на внешней его деятельности. Ведь внешние проявления личности, включая и добрые дела, суть следствия ее внутреннего состояния. Настоящее доброе дело исходит из самой сердцевины нашего существа, является излучением нашего духа. И когда мы сбросим свои земные одежды – физические тела и явимся на суд небесный, называемый судом Христовым, то будем судимы исходя из того состояния, которого достигнем к тому времени (II Кор. 5, 6–10). Мы окажемся тогда облаченными либо в белые одежды, называемые в Писании «одеждами брачными», «убеленными», либо же в запятнанные одежды. Те и другие одеяния символизируют состояние наших душ (Зах. 3, 3–4; Откр. 7, 9–14). И к тем, чьи одежды запятнаны, будут обращены слова Жениха: