Чистые пруды (сборник) - стр. 44
– Баиньки вам пора, – деликатно заметил Лазуткин.
– Идем! – весело откликнулся отец, поцеловал меня и тихо сказал: – У меня очень хороший сын.
В дверях он обернулся и с лихим видом щелкнул пальцами. Этим несвойственным ему жестом он хотел показать, что все прекрасно: он славно выпил, нисколько не раскис и в самом добром настроении идет ко сну. У меня сжалось сердце. Я понял, как тяжело ему расставаться со мной сейчас, на одну ночь, а ведь завтра нас ждет настоящая, большая разлука.
Едва Харитонов сдвинул столы, на которых нам предстояло спать, как в комнату вошла поломойка, молодая черноволосая женщина, похожая на цыганку.
– Ишь, панычи! – сказала она. – Нет уж, погодьте, пока я дело зроблю.
Женщина была немного костлява, но очень миловидна лицом: огромные темно-карие глаза под густыми ресницами, соболиные, вразлет брови, сочный, яркий рот. На голове у нее была марлевая повязка, захватывающая правое ухо.
– Это где же тебя угораздило? – спросил Харитонов, ткнув пальцем в повязку.
– С мужиком в снегу валялась, ухо отморозила, – с вызовом ответила женщина.
Плеснув из ведра на пол, она нагнулась и стала гонять тряпкой воду. Ситцевая юбчонка тетивой натянулась между широко расставленных ног в коротких сапогах, тесно охватывающих полные икры. Харитонов подкрался и ущипнул ее под юбкой. Не оборачиваясь, женщина хлестнула его мокрой тряпкой. Затем распрямилась, локтевым сгибом откинула прядь волос с пунцового от прилива крови лица и лениво сказала:
– Отчепись! Все равно с тобой не пойду. – Повела темным глазом в мою сторону и добавила: – Вот с молоденьким пошла бы.
– Очень ты ему нужна, – без всякой обиды сказал Харитонов. – Он с воли.
– С во-ли? – протянула женщина, и на ее красивом, лениво-нахальном лице мелькнула детская заинтересованность. – Какая же она есть – воля-то?
– Нешто забыла? – спросил Харитонов. – Ты ж недавно сидишь.
– Давно ль, недавно ль, а не помню, – усмехнулась женщина. – Как пришли ваши, как начали орать, так и отшибло память. Ничего я теперь не помню, мужиков, с кем валяюсь, и тех не помню.
– А вы откуда? – спросил я.
– С Западной Украины, – ответил за женщину Харитонов.
– Я думал – вы цыганка.
– Это многие думают, – дернула плечами женщина. – Худа стала, как кляча, вот и цыганка.
– Да нет, ты еще в теле, – заметил Харитонов. – Хочешь сырку?
– Отчепись! – снова презрительно сказала женщина. – Сыром не купишь. Меня ничем не купишь!..
Харитонов достал из кармана недоеденный бутерброд, затем вывернул карман, собрал в ладонь хлебные и сырные крошки и присыпал бутерброд сверху, как солью.