Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - стр. 4
В мезонине главного дома в 1820-х гг. жил В. Ф. Одоевский, основатель кружка «любомудров», молодых людей, изучавших философию, эстетику, близких по настроению к декабристам. Членами его были Д. В. Веневитинов, М. П. Погодин, А. И. Кошелев, И. В. Киреевский. «Две тесные каморки молодого Фауста… были завалены книгами, фолиантами, квартантами и всякими октавами, – на столах, под столами, на стульях, под стульями, во всех углах, – так что пробираться между ними было мудрено и опасно, – вспоминал М. П. Погодин. – На окошках, на полках, на скамейках – склянки, бутылки, банки, ступы, реторты и всякие орудия. В переднем углу красовался человеческий костяк с голым черепом на своем месте и надписью „Sapere aude” („Осмеливайся познавать”)».
Наследница П. И. Одоевского В. И. Ланская часто сдавала свой дом внаем. Так, в 1832–1836 гг. в главном доме жила чета Долгоруких, знакомых А. С. Пушкина, и возможно, что поэт бывал у них.
В 1851 г. дом перешел к С. А. Римскому-Корсакову, сыну известной в летописях Москвы Марии Ивановны Римской-Корсаковой, имевшей гостеприимный и хлебосольный дом на Страстной площади. «Она жила, что называется, открытым домом, давала часто обеды, вечера, балы, маскарады, разные увеселения, зимою санные катания за городом, импровизированные завтраки…» – писал П. А. Вяземский. С. А. Римский-Корсаков был женат на двоюродной сестре А. С. Грибоедова Софье Алексеевне, бывшей, по мнению некоторых литераторов, прототипом Софьи Фамусовой в «Горе от ума».
С. А. Римский-Корсаков перестроил дом по новой моде – снял портик, колонны, застроил промежутки между главным домом и флигелями, надстроил на них третий этаж и изменил декор фасада. Все это было сделано по проекту архитектора Н. А. Шохина.
Спустя 30 лет, с 1882 г., начинается театральная история этого дома. Архитектор М. Н. Чичагов переделал здание, приспособляя под театр, позади него на месте двора построил зрительный зал и сцену. В новом театре – он часто назывался Лианозовским (по фамилии владельца участка) – состоялся первый спектакль театра Ф. А. Корша, переехавшего через три года в собственное помещение в Петровском переулке. Здесь же начались и спектакли Мамонтовской оперы – 9 января 1885 г. состоялось представление «Русалки» А. С. Даргомыжского. С. И. Мамонтов приглашал в театр гастролеров – здесь пели знаменитые итальянцы Анжело Мазини и Франческо Таманьо. С 1889 г. в Камергерском переулке выступала труппа Е. Н. Горевой, которая была не столько антрепренером (кстати говоря, совершенно неопытным, ибо труппа распалась через два года), сколько замечательной актрисой, обладавшей красивым голосом и ярким сценическим темпераментом. В ее труппе участвовали такие известные актеры, как М. Дальский, М. Петина, Н. Рощин-Инсаров. На сцене театра Горевой 15 января 1891 г. состоялся дебют Л. В. Собинова – он был хористом в гастролировавшей труппе Н. К. Садовского – и М. К. Заньковецкой. В конце этого же года, 1 октября, здесь начались представления иного рода, о характере которых можно было судить по афише нового театра: «Большое монстр-гала-представление. Приключение на кухне. Большая юмористическая картина в пяти переменах. Французская шансонетная певица». В этом здании обосновался эстрадный театр «французского гражданина из Алжира» Саломона, ставший одним из самых известных в России. Договор с Шарлем Омоном – это был псевдоним Саломона – значил для актера очень многое, он открывал ему дорогу на любую эстрадную сцену России того времени. Тогда же театр в Камергерском переулке был в очередной раз переделан. После этого зал театра было «положительно трудно узнать, – писала „Московская иллюстрированная газета” в 1891 г., – не верится, чтобы частная антреприза для такого дела могла затратить так много денег для отделки помещения, которое положительно поражает роскошью своего убранства и чисто французским шиком». Этот-то пресловутый «шик» и пытались искоренить реформаторы старого театра К. С. Станиславский и В. И. Немирович-Данченко, когда сняли здание для Художественного театра. Благодаря энергии и средствам Саввы Морозова, бескорыстной работе одного из известнейших московских архитекторов Ф. О. Шехтеля (при участии известного впоследствии архитектора И. А. Фомина) интерьеры театра полностью изменились. По выражению Станиславского, «вертеп разврата превратили в изящный храм искусства». Он в особенности отмечал, что «в отделке театра не было допущено ни одного яркого и золотого пятна, чтобы без нужды не утомлять глаз зрителей и приберечь эффект ярких красок исключительно для декораций и обстановки сцены». Сезон в новом театре открылся вечером 25 октября 1902 г. спектаклем «Мещане», а утром этого же дня артисты скромно справили свое новоселье. Снаружи здание почти не переделывалось – только установлены двери изящного рисунка с козырьками и светильники (в которых поставили новинку – два дуговых фонаря), а также барельеф А. С. Голубкиной «Пловец» над правым входом. Долгое время часть первого этажа сдавалась под различные торговые помещения: на старых фотографиях красуются вывески винного магазина «Кахетия», кондитерской «Миньон» и др. Даже в 1929 г. здесь помещался магазин игрушек «Мать и дитя», принадлежавший организации под причудливым названием «Охматмлад», что означало – «Охрана матери и младенца».