Чистые - стр. 40
Под раскидистыми елями, в глубине их синеватой тени, вспыхивали и гасли сон-грибы. Синий! Фиолетовый! Зелёный! Красный! Тронешь такой – засветится ещё ярче, распыляя облачко спор, которые заставляют незаметно уснуть, пока смотришь прикованным взглядом на светящуюся шляпку. Поплывут перед глазами разноцветные кольца и круги – и всё, ты уже утопаешь в пушистом покрове мха.
– Смотри, Симус, – позвала Мара. Тот перевёл глаза по направлению её взгляда – и обомлел.
Всё в том же ёлочном сумраке светился цветущий куст. Его ветви, словно выкованные морозом из золота, держали на толстых полупрозрачных стеблях огромные, с ладонь, цветы. Их лепестки распускались узенькими розовыми язычками. В серединах густой россыпью росли крохотные малиновые бисеринки, обрамляющие самое прекрасное – венчик. Длинная фиолетовая стрелка находилась в окружении ярко-синих тычинок, похожих на перо из хвоста почвенника. На их твердых стебельках росли невесомые пушинки, колеблемые малейшим движением воздуха, отчего казалось, что середина бутона – синее пламя.
– Что это за растение? Никогда не видел ничего подобного… – мальчик приблизился к прекрасному кусту, желая коснуться его цветов, но Мара, зашипев, прыгнула ему на руки и повисла, вцепившись в кожу.
– Его нельзя трогать! – зашипевший от боли Симус испуганно отшатнулся, вопросительно смотря на кошку, успевшую отпустить его руку. – Это гивинеза, цветок юности. И он даёт силу всем существам этого леса. Ты же видишь, какие они весёлые и сияющие? К нему нельзя прикасаться, иначе он рассыпится в пепел. И лес погибнет, потеряв источник силы. А растёт этот цветок крайне редко, и если всё же возьмётся, то будет расти и набираться сил очень долго…
– Ого… – выдохнул Симус и закашлялся. Наконец, уняв приступ, он продолжил хрипловатым голосом: – Я даже не знал, что такие существуют…
– Поверь, ты ещё многого не знаешь… – Мара грустно усмехнулась и поведала Симусу о том, что делает Звонарь и его люди.
Симус, напуганный и расстроенный, резко остановился:
– Но так же нельзя! Как можно забирать чужие огни насильно?! Как… как можно быть таким… таким омерзительным!..
Он вдруг расплакался после вспышки гнева. Мара растерянно уставилась на него, никак не ожидавшая такой реакции. Она не знала, как успокоить его и просто ждала, когда Симус утихнет сам. И немного времени спустя всхлипы действительно стали звучать всё реже, пока вовсе не заглохли в груди мальчика странным бульканьем.
– Послушай, Симус. Хорошо, что твоё сердце чистое и полнится светом. Однако однажды тебе придётся столкнуться с тем, что может в секунду очернить тебя. Постарайся не поддаться этому, прошу, – Мара не смотрела на Симуса. Её чёрная шёрстка подрагивала.